Шелковый тупик Китая
Уже пять лет Китай удерживает третью строчку в списке крупнейших торговых партнеров Белоруссии. Лукашенко и Си Цзиньпин зовут себя «давними друзьями» и любят поговорить о новых общих проектах. Какие перспективы имеет китайско-белорусская дружба?
Китайский лидер Си Цзиньпин первым среди глав государств поздравил Александра Лукашенко с итогами очередных президентских выборов в Белоруссии, что тут же породило споры о смене внешнеполитической картины вокруг Минска. С одной стороны, мало кто признал результаты этих выборов, а значит, страны, готовые продолжать сотрудничество с администрацией Лукашенко, таким образом четко себя обозначили. С другой стороны, как напоминают знатоки китайской дипломатии, стандартное поздравление председателя КНР получали и венесуэльский мачо Николас Мадуро, и острый критик Брюсселя Милош Земан, и другие главы государств, с которыми у Китая нет прямой конфронтации. А то, что телеграмма пришла раньше российской, объясняется разницей между пекинским и минско-московским часовыми поясами.
Знакомство Лукашенко и Си Цзиньпина состоялось еще до вступления китайского лидера в должность, когда в марте 2010 года в статусе заместителя председателя КНР Си впервые посетил Минск. В 2015 году, с началом активного сотрудничества двух стран, Лукашенко издал директиву о развитии двусторонних отношений с Китаем — единственный документ такого рода в Белоруссии, даже Россия такой чести не удостоилась. На протяжении многих лет Батька то и дело апеллирует к крепкой белорусско-китайской дружбе и говорит об успехах совместных инициатив. В марте на встрече с послом Китая в Белоруссии Цуй Цимином Лукашенко заявил, что развитию двусторонних отношений и торгово-экономического сотрудничества «не мешают никакие коронавирусы». «Не просто восстановить, возобновить наше сотрудничество с Китаем, но и нарастить его в этом году, преодолев отставание некое, — в наших силах. И мы это сделаем», — добавил президент.
«Бронза» с хроническим минусом
С 2015 года Китай занимает третье место среди партнеров республики по обороту внешней торговли, однако на фоне доминирующей российской доли (49% в товарообороте в 2019 году, 41% в экспорте и 56% в импорте) и украинское «серебро» (8%), и тем более китайская «бронза» (6%) смотрятся очень блекло. Более того, Белоруссия имеет в торговле с Китаем устойчивое отрицательное сальдо, к тому же растущее: в прошлом году дисбаланс превысил 3,1 млрд долларов.
Почти две трети белорусского экспорта в Китай приходится на калийные удобрения. Стабильная заинтересованность китайских (а также индийских) покупателей в этом сырье за последние годы превратила Белорусскую калийную компанию (БКК) в одного из крупнейших поставщиков калийных минеральных удобрений в мире. В мае 2020 года БКК заключила с Китаем контракт на поставки, предложив вместо рыночной цены 245 долларов за тонну 220 долларов, после чего российский «Уралкалий» обвинил конкурентов в дестабилизации рынка и препятствовании потенциальным контрактам с восточными потребителями. Однако белорусские поставщики заботятся о своих интересах, и заключенные контракты подтверждают, что калий на ближайшие годы останется основой белорусского экспорта в Китай.
Внешние связи Белоруссии исторически сконцентрирована на двух интеграционных объединениях — Евразийском экономическом союзе, где подавляющая часть торговли приходится на Россию, и Евросоюзе. В 2019 году товарооборот с ЕАЭС и ЕС составил 51,3 и 22% соответственно. По словам Алексея Шурубовича, ведущего научного сотрудника Института экономики РАН, Белоруссию это устоявшееся положение не устраивает: на протяжении уже нескольких лет правительство то и дело поднимает тему диверсификации экспорта и ищет пути распределения общего объема поставок по одной трети на рынки ЕАЭС, ЕС и стран «дальней дуги», и Китай в этих планах занимает особое место.
Есть и встречная интенция. Китайская идея «выхода вовне» и инициатива Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП) создала предпосылки для превращения Белоруссии в транспортно-логистический хаб для китайских товаров, оборудования и технологий на пути в Европу. Первоначально Китай отводил эту роль Украине, первые совместные инициативы были утверждены во время президентства Виктора Януковича. Однако кризис 2014 года заставил Пекин изменить планы и начать диалог с более уравновешенным партнером.
Взрывного роста транзита не будет
Но стать главной транзитной зоной ЭПШП у Белоруссии вряд ли получится. «Чтобы Белоруссия взяла на себя роль перевалочного пункта между Китаем и Европой, для начала ей нужно стать в Европе своей, — считает Ярослав Романчук, президент минского Научно-исследовательского центра Мизеса. — Иметь налоговые, таможенные договоренности, стать, наконец, страной с рыночной экономикой, чтобы вступить в ВТО. Сегодня китайцам нет нужды растаможивать товары в Белоруссии, чтобы вывозить их в ЕС, куда напрямую летают самолеты и ходят суда. К тому же заводы Белоруссии не встроены в глобальные цепочки производства, чтобы совершать остановку по пути. Это не Шелковый путь, а “шелковый тупик”. Схема транзита в Евросоюз не просчитана и, скорее всего, канет в Лету».
По мнению Андрея Островского, руководителя Центра экономических и социальных исследований Китая Института Дальнего Востока РАН, вступление Белоруссии в ВТО проблему не решит: на пути китайского транзита в Европу встают инфраструктурные барьеры. Практически все маршруты из Китая в Евросоюз проходят через белорусско-польскую границу на переходе Брест — Малашевиче. Польские железные дороги имеют слабую пропускную способность, что приводит к задержкам поездов на несколько суток и снижает конкурентоспособность маршрута. Согласно данным Белорусской железной дороги (БЖД), количество контейнерных транзитных составов за 2019 год составило 338,5 тыс. TEU. БЖД со своей стороны предпринимает усилия по модернизации инфраструктуры, но заявлений о комплексном совершенствовании не слышно. Эксперт сомневается в том, что объемы грузоперевозок в ближайшее время смогут значительно вырасти, учитывая, что большая часть грузов из Китая в ЕС идет морским путем — дольше, но дешевле.
По оценке профессора Института управления и цифровых технологий РУТ (МИИТ) Олега Ларина, пока евразийский мост (коридор Казахстан — Россия — Белоруссия) удовлетворяет существующий спрос сухопутного транзита из Китая в ЕС и обратно. Если он перестанет справляться с ростом грузопотока, развитие альтернативных каналов начнется автоматически, по законам бизнеса. Здесь перспективы есть у Транскаспийского международного транспортного маршрута (Китай — Казахстан — Каспийское море — Азербайджан — Грузия — Турция) и российского Северо-Запада с выходом в Балтийское море.
Кредиты для своих
Внешний долг Белоруссии по состоянию на середину текущего года составлял чуть более 18 млрд долларов (28,7% ВВП). Основным кредитором страны по-прежнему остается Россия, которой Белоруссия должна более восьми миллиардов долларов (47% долга; на прошлой неделе Лукашенко договорился на встрече с Владимиром Путиным в Сочи о рефинансировании полутора миллиардов долларов из этой суммы, подлежавших погашению в текущем году); еще 16% госдолга РБ формируют кредиты Фонда ЕАЭС, контролирующим акционером которого также является Россия. Китай — официальный кредитор Белоруссии номер три, его доля составляет 19,9% (чуть более 3,3 млрд долларов). Еще порядка полутора миллиардов составляют ссуды китайских банков белорусским контрагентам, так что общая сумма кредитных соглашений с китайскими банками достигает 4,8 млрд долларов.
Условия китайского кредитования в отношении Белоруссии определены четко: их получение возможно исключительно под инвестиционные проекты, в которых присутствуют контрактные соглашения с резидентами КНР на поставку оборудования или выполнение работ не менее чем на 50% стоимости контракта. Из общей суммы китайских кредитов только полмиллиарда долларов выданы в качестве несвязанного займа.
Китайский Эксимбанк выдал 330 млн долларов на строительство инженерной и транспортной инфраструктуры стартовой зоны Китайско-белорусского индустриального парка «под ключ». 175 млн получила от китайских банков Белорусская железная дорога на обновление подвижного состава и электрификацию участка железной дороги Молодечно — Гудогай — госграница с Литвой протяженностью 84 километров. Участок введен в эксплуатацию в 2017 году, что, по оценкам, повысило транзитную привлекательность страны. Кредит в размере почти 160 млн долларов на десять лет на строительство нового завода получило СЗАО «БелДжи» (подробнее об этом проекте ниже).
Далеко не каждый проект, реализованный за китайский счет, живет долго и счастливо. Хрестоматийная история модернизация цементной отрасли Белоруссии на китайские деньги началась в середине 2000-х. На фоне дефицита цемента на постсоветском и европейском рынках китайская корпорация СITIC Construction Ltd. взялась за создание на территории Белоруссии трех современных цементных заводов. Сроки реализации проектов неоднократно переносили, процесс начался только в 2008 году. За пять лет в модернизацию отрасли было вложено 1,2 млрд долларов, производство год от года росло. Однако к завершающему этапу модернизации ситуация на рынке кардинально изменилась, цемент в таких объемах оказался не нужен, и белорусские заводы обросли долгами по кредитам и процентам. В 2019 году указом Александра Лукашенко трем заводам были предоставлены льготы «в целях финансового оздоровления» почти на миллиард долларов.
Подобные примеры стали причиной того, что больше Белоруссия на китайские кредиты не покупается. По словам экономиста и экс-посла республики в Китае Кирилла Рудого, с 2015 года количество новых инвестпроектов, финансируемых за счет китайских кредитов, сократилось с девяти до одного в год. С 2018 года правительство Белоруссии перестало привлекать новые связанные кредиты и сделало ставку на улучшение условий заимствований и привлечение инвестиций.
В 2018 году объем прямых инвестиций из Китая на чистой основе составил 109 млн долларов, в 2019-м — 141 млн. Более половины суммы составляет доля инвестиций в развитие индустриального парка «Великий камень». И хотя в последние годы Китай стал третьей после России и Кипра страной по объему прямых инвестиций в республику, объемы финансирования демонстрируют, что интерес КНР к стратегическому партнерству с Белоруссией слаб.
«В масштабной стратегии Пекина Белоруссия играет отчетливо маргинальную роль. По сравнению с модернизацией порта Пирей в Греции, масштабных проектов строительства скоростных железных дорог в Венгрии и Сербии, скупкой любых доступных активов Чехии, гигантских поглощений в IT-сфере в Финляндии или десятков миллиардов инвестиций в Германию, активность Китая в Белоруссии носит микроскопический характер», — дает оценку Николай Вавилов, китаевед, автор книги «Некоронованные короли красного Китая. Кланы и политические группировки КНР».
Краеугольный «Камень»
Пока рост прямых китайских инвестиций возможен за счет развития индустриального парка «Великий камень», считает Кирилл Рудый. Однако здесь возникает проблема сбыта с учетом относительно небольшого размера белорусского рынка. «Во избежание перегрева инвестиционного сотрудничества двух стран целесообразна трансформация парка в “индустриальный офшор” для создания режима свободной торговли между парком и рынками Китая, ЕС, США, ЕАЭС и другими», — полагает эксперт.
Китайско-белорусский индустриальный парк (ИП) «Великий камень» — главный совместный проект двух стран. Это комплекс площадью 112 квадратных километров под Минском, представляющий особую экономическую зону со специальным правовым режимом. Идея его создания появилась в начале 2010-х, предполагалось, что в парке разместятся высокотехнологичные производства, ориентированные на экспорт товаров и услуг — от биотехнологий до обеспечения хранения и обработки Big Data.
По мнению Ивао Охаси, советника по Японии и странам АТР Ассоциации индустриальных парков, концепция «Великого камня» отвечает стандартам ИП в азиатском понимании: это площадка для промышленного производства и логистических центров, обеспеченная развитой транспортной инфраструктурой и жилыми комплексами. Выбор места для строительства парка был продиктован задачами китайской инициативы «Пояса и пути», что делает идею его создания важной в межконтинентальном контексте. И в этом кроется главное отличие белорусского индустриального парка от подобных российских проектов, считает Ивао Охаси: «В России индустриальные парки создаются для развития регионов. Однако, чтобы повысить уровень инвестиционной привлекательности белорусского проекта, нужно мыслить глобально и создавать все условия для эффективного построения глобальной цепочки создания добавленной стоимости иностранных интересантов». Наиболее похожим на китайский вариант ИП в Минске эксперт считает «Ворсино» в Калужской области, который создан на основе концепции американской фирмы и имеет контейнерный терминал межконтинентального значения.
Сейчас на территории «Великого камня» завершается строительство транспортной и инженерной инфраструктуры. По последним заявлениям, общие суммы инвестиций от 63 резидентов парка превысили 550 млн долларов, причем интерес к особой экономической зоне проявляют не только китайские, но и западные компании. Резидентам обещаны привлекательные условия: свобода от НДС на ввоз, налогов на землю и недвижимость сроком на 50 лет, льготы по налогу на прибыль. Льготные условия индустриального парка также стимулируют белорусские компании расположить свои площадки с «солнечной» стороны забора.
Первым резидентом парка стала китайская компания Huawei Technology Co., Ltd., разместившая на его территории научно-исследовательский и опытно-конструкторский центр. Сегодня присутствие Huawei в Белоруссии ярко заметно как на розничном рынке смартфонов, так и в поставках телекоммуникационного оборудования. Еще одна телекоммуникационная корпорация из Китая — ZTE Co., Ltd — планирует организовать на территории «Великого камня» производство комплектующих для мобильных телефонов, стационарных систем связи, а также для электротранспорта и комбинированного электроснабжения.
«МАЗ-Вейчай» — совместная компания предприятий Белоруссии и Китая. В 2017 году Минский автомобильный завод, не имеющий своего производства двигателей, объединил усилия с китайской корпорацией Weichai. Производство было создано менее чем за год, из общей стоимости проекта в 20 млн долларов 14 млн — инвестиции с китайской стороны. Мощности позволят производить до 20 тыс. дизельных моторов в год.
Среди резидентов индустриального парка есть и несколько российских компаний. Наибольший заявленный объем инвестиций (10 млн долларов) — у компании «Оптические сапфиры», производящей искусственные сапфиры для электроники и вычислительной техники. Еще одно российское производство, уже функционирующее на базе парка, — фармацевтический завод компании «БелАгроГен», специализирующейся на ветеринарных препаратах (общий объем инвестиций в проект — около пяти миллионов долларов).
Белорусские политики не устают рассказывать об отдельных кейсах запущенных предприятий резидентов. Однако пока лидером по объемам инвестиций и темпам строительства среди резидентов является логистическая база компании China Merchants Group, которая предоставляет площадки для хранения грузов. По прогнозам экспертов, из галереи производств парк, вероятнее всего, превратится в территорию перевалки китайских товаров для ЕС. В ближайших планах администрации парка — строительство железной дороги, которая к 2022 году свяжет комплекс с вокзалом и аэропортом в Минске.
«Для развития Нового Шелкового пути одного индустриального парка в Минске недостаточно. Несколько десятков особых экономических зон с логистическими центрами на пути следования китайского транзита могли бы серьезно укрепить значение России и Белоруссии в глобальной экономике», — резюмирует г-н Охаси.
Освоить деньги
Другой разрекламированный плод китайско-белорусского союза — автомобильный завод «БелДжи» по сборке китайских легковых автомобилей Geely. Предприятие было создано в 2011 году, на реализацию проекта Экспортно-импортный банк Китая выделил 158,7 млн долларов под гарантию минфина Белоруссии. Еще около 90 млн долларов гарантировала компания Geely. Контрольный пакет акций предприятия (58,5%) принадлежит ОАО «БелАЗ», 38,6% — китайским компаниям, около 3% —белорусско-китайскому предприятию «Союзавтотехнологии».
Сборочное предприятие начало работу в конце 2017 года. Исходные кузовные детали штампуют в Китае и в полуфабрикатном виде поставляют на белорусский завод, где проходят этапы сварки, покраски, сборки и тестирования. Официально считается, что уровень локализации производства достигает 50%, однако эксперты с такими подсчетами соглашаться не спешат, заявляя, что для их оправдания предприятие должно самостоятельно производить двигатель и коробку передач. В июле 2020 года руководство завода заявило о планах запустить производственную площадку сборки моторов в индустриальном парке «Великий камень», но китайская сторона пока эту информацию не подтвердила.
Заявленная проектная мощность предприятия составляет 60 тыс. машин в год. Однако статистика первых двух лет работы показывает, что «БелДжи» работает даже не вполсилы: в 2018 году было произведено около 10 тыс. автомобилей, в 2019-м — чуть более 20 тыс., за первое полугодие 2020-го — 8617. По словам директора СЗАО «БелДжи» Геннадия Свидерского, завод определил свою точку безубыточности в 20 тыс. автомобилей в год и выполняет кредитные обязательства без задержек, даже имея рентабельность на уровне примерно 6%: все потому, что предприятие выпускает в основном дорогие автомобили стоимостью свыше 20 тыс. долларов.
Европейские потребители интереса к китайским автомобилям с белорусского завода не проявляют. Китайские инвесторы признаются, что главная цель предприятия — обеспечение спроса на российском рынке и сопутствующее присутствие марки на рынках Таможенного союза ЕАЭС. Взрывного роста интереса к Geely автоэксперты не прогнозируют.
Сегодня соотношение экспортной доли и продаж в Белоруссии составляет примерно 60:40. Согласно данным Белорусской автомобильной ассоциации, в 2019 году внутри страны было продано 6894 автомобиля марки Geely — 10,7% от общего объема продаж новых автомобилей. По сравнению с 2018 годом интерес белорусов к «полуотечественным» авто вырос вдвое, в 2020 году прогнозируется дальнейшее увеличение количества продаж, которое многие объясняют льготными условиями кредитования под 1,9 и 3,9% годовых.
История еще одного инвестиционного проекта — завода беленой целлюлозы на базе Светлогорского целлюлозно-картонного комбината (ЦКК) — закончилась бесславно. Из 850 млн долларов общей стоимости проекта 654 млн составлял кредит, предоставленный правительству Белоруссии китайскими банками. По информации источников, близких к производству, генеральный подрядчик — китайская компания China CAMC Engineering Co. — допустила ошибки при строительстве и монтаже оборудования, в связи с чем сроки запуска откладывались с 2015 года. Завод по-прежнему не вышел на проектную мощность, сегодня концерн «Беллесбумпром» ищет для проекта нового «стратегического инвестора».
По мнению Ярослава Романчука из Центра Мизеса, китайских партнеров не волнует успешность совместных с Белоруссией проектов, и обусловлено это исходными условиями договоров. «Китайские схемы ввода в эксплуатацию инвестиционных объектов предполагают минимальные издержки для генподрядчиков. Поэтому, заработав на поставке оборудования за счет кредитов своих банков, китайские компании не интересует дальнейшая судьба предприятий. Светлогорский ЦКК, “БелДжи” — это не примеры сотрудничества двух стран, а всего лишь проекты, в которых Китай отбил деньги по своим госгарантиям», — заключил Ярослав Романчук. По словам аналитика, главной проблемой инвестиционного сотрудничества Китая и Белоруссии является малый объем «живых» китайских вложений от негосударственных компаний. Романчук также отметил, что китайский интерес участия в проекте «БелДжи» выражается в том числе в акционном эквиваленте: «С постепенным увеличением веса контрольного пакета “БелАЗа” в проекте возможна конвертация акций “БелДжи” в акции “БелАЗа”. Китай давно хочет получить доступ к белорусским машиностроительным технологиям, а таким путем вполне возможно достичь этой цели».
«Полонез». Не Огинского
Более успешно сотрудничество Китая и Белоруссии идет в оборонной отрасли. Совместный проект двух стран в области ракетостроения — реактивная система залпового огня (РСЗО) «Полонез» — показывает, что Россия не единственный партнер белорусов в оборонной отрасли. В комплексе, поступившем на вооружение Белоруссии в 2016 году, используется восемь ракет, способных поражать цели на дальности до 300 километров. «Белорусского в “Полонезе” нет практически ничего, кроме шасси с Минского завода колесных тягачей. По сути, система является лицензионной копией китайского A-200. В результате зависимость от военно-технического сотрудничества с Россией была несколько разбавлена таковой от Китая», — считает военный эксперт Леонид Нерсисян.
Ракеты для комплекса также собраны из китайских комплектующих. Но в начале 2020 года Александр Лукашенко упомянул о важности создания в стране собственного, независимого ракетного производства, чем вызвал недовольство Пекина как поставщика и владельца технологий.
«Белоруссия, бесспорно, могла бы наладить собственное производство ракет для “Полонеза”, — считает старший научный сотрудник Центра анализа стратегий и технологий Михаил Барабанов. — Однако Минск вряд ли продолжит настаивать на самостоятельном производстве ракет, придется прогнуться под китайцев, поскольку свой потенциал по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам в этой сфере у белорусов слабый».
По словам эксперта, еще одна причина закупки китайских ракет — необходимость их испытания на уже оптимизированных для этого полигонах. В Белоруссии нет подходящих территорий для пуска ракет дальностью 300 километров. С точки зрения логистики и духа союзничества пуск ракет можно было бы произвести на российских полигонах, однако Москва в сфере разработки ракетного вооружения с Минском на контакт не идет. В том числе из-за того, что история помнит прецеденты продажи белорусами российских технологий без согласия Москвы.
Партнер второго ряда
Примечательно, что Китай в оценках развернувшегося в Белоруссии после выборов протестного движения занял молчаливую и выжидательную позицию. Если в Белоруссии произойдет смена власти, Китай будет искать общий язык и с новыми лидерами, хотя с Лукашенко иметь дело удобнее. «Руководство КНР ставит перед бизнесом задачу расширять присутствие везде, где это не встречает сопротивления. Что говорить, когда президент Белоруссии сам активно привлекает китайский бизнес на свою территорию, выделяет земли и льготы под проекты, — комментирует китаевед Николай Вавилов. — Но высшему руководству Китая более важно и выгодно сотрудничество с Россией: разграничить сферы влияния, вести внятный диалог и исключить возможности конфронтации. Эта политика очевидна в отношении постсоветских республик, где при противодействии Москвы Китай либо отступает, либо идет на компромиссы. Наши страны представляют друг для друга тыл, и спорить о Белоруссии Пекин с Москвой не станет».
«Каждая коробка конфет, отправленная в Китай, становится новостью первого значения на белорусском телевидении. Это доказывает, что сотрудничество с Китаем в большей степени пропагандистская мера, рассчитанная на то, чтобы надавить на Россию как главного спонсора, запустить соревнование за Белоруссию и ее выгодное географическое положение. Быть посредником в мировых экономических цепочках — мечта белорусского лидера, ведь это позволило бы из рядов третьих стран попасть в ряды наиболее важных государств», — дает оценку ситуации Андрей Суздальцев, доцент департамента международных отношений НИУ ВШЭ.
Процентная составляющая участия Китая в белорусской экономике соответствует уровню его заинтересованности в этом партнере, считает Елена Кузьмина, заведующая сектором Беларуси, Молдовы и Украины Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН: «Резко увеличивать обороты с Белоруссией Китай не станет. В том числе потому, что у Белоруссии не лучшее соседство: в случае интенсификации перевалок на ее территории как Россия, так и ЕС будут давить и перетягивать китайский грузопоток на себя. Это всего лишь небольшой запасной аэродром, подобно тем, что уже есть у китайцев и на Южном Кавказе, и в России».
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl