Приручение Зиланта
Присоединение активов ТАИФ к «Сибуру» означает конец трех десятилетий независимого существования нефтехимии Татарстана и начало нового этапа жизни сибирско-уральского холдинга.
Брикет каучука похож на чак-чак, татарское медовое лакомство: те же светлые хлопья, слепленные в нужную форму. Теперь в похожем формате будет существовать большая часть российской нефтехимии. В конце апреля было объявлено, что объединяются профильные активы компании ТАИФ («Татаро-американские инвестиции и финансы») с «Сибуром». По условиям сделки за контрольный пакет нефтехимического бизнеса, который составляют комбинаты в Казани и Нижнекамске, собственники ТАИФ получат 15% объединенной компании. Слияние активов укрепит позиции «Сибура» как крупнейшей химической компании России почти до монопольного статуса в выпуске полимеров и каучуков и позволит занять место среди крупнейших мировых химических корпораций.
*Зилант — крылатый дракон в татарских мифах, изображен на гербе Казани.
Татарская сказка
Химия и нефтехимия появились в Татарстане задолго до того, как в республике открыли большую нефть и 25 июля 1948 года у деревни Ромашкино ударил в небо фонтан темной жидкости. Казанский пороховой завод построен еще при Екатерине II, особо благоволившей городу.
В советское время Казань была выбрана для одного из четырех первых производств синтетического каучука. Завод начал работать в 1936 году. После обнаружения в республике крупных месторождений нефти и курса на «химизацию народного хозяйства» в конце 1950-х начинается сооружение комбината «Казаньоргсинтез» (КОС), который был запущен в 1963 году. Завод в Нижнекамске появился в 1970-е, когда практически вся инвестиционная активность в советской нефтехимии начала концентрироваться в этом городе химиков. Если другие поволжские химкомбинаты обычно появлялись как «пристройка» к действующим нефтеперерабатывающим заводам, то «Нижнекамскнефтехим» (НКНХ) получил собственную установку первичной переработки нефти (ныне достроена до полноценного НПЗ ТАИФ-НК).
Главной продукцией НКНХ были и остаются синтетические каучуки. Для выпуска каучуковых мономеров на площадке комбината появилась установка разделения широкой фракции легких углеводородов мощностью 2,1 млн тонн. Когда местных ресурсов для нее стало недоставать, к Нижнекамску был подведен трубопровод из Западной Сибири (правда, эта его часть работала только в 1985–1989 годах). А КОС получил этан из Оренбурга и с местного Миннибаевского газоперерабатывающего завода; кроме того, нефтехимические предприятия Татарстана и Башкирии были соединены трубопроводом, по которому могли обмениваться этиленом.
К началу 1990-х комбинаты Татарстана производили 30% этилена и 55% стирола, 46% полиэтилена и 20% синтетических каучуков в России. На фоне слабости центральной власти в стране республиканское руководство во главе с Минтимером Шаймиевым приняло Декларацию о государственном суверенитете Татарской АССР (1990 год), затем Конституцию Республики Татарстан (1992 год), где регион был объявлен «суверенным государством», а позже Договор о разграничении полномочий между Татарстаном и Россией (1994 год). Собственные армия и валюта от этих документов у Татарстана не появились, зато Москва разрешила властям республики распоряжаться государственным имуществом в границах региона, включая «Татнефть», КОС и НКНХ. Как следствие, республиканские власти сохранили поставки сырья на предприятия и быстро наладили экспорт химикатов за рубеж, в том числе в Турцию, с которой Татарстан подписал серию документов о сотрудничестве. На фоне дезинтеграции 1990-х нефтехимия Татарстана выглядела как оазис стабильности и благополучия: к 1998 году НКНХ и КОС производили уже 53% этилена, 57% полиэтилена, 27% каучуков и почти 100% стирола, три четверти которого шли на экспорт.
Между Москвой и Тюменью
Если для остальной нефтехимии страны яркими и насыщенными событиями (не всегда приятными) были 1990-е годы, то для нефтехимии Татарстана ими стали 2000-е. Новая политическая эпоха коснулась поволжской республики уже в первые годы президентства Владимира Путина. В 2001 году Конституционный суд РФ потребовал удалить фразы о «суверенном государстве», а в 2002–2003-м закончилась налоговая вольница (в 1990-е республика могла вообще не перечислять налоги в федеральный бюджет). Стала обсуждаться и возможная отставка Минтимера Шаймиева, который вместе с мэром Москвы Юрием Лужковым и главой Башкирии Муртазой Рахимовым поначалу был в оппозиции к поддерживавшей Путина партии «Единство» (все три губернатора ушли в отставку только в 2010 году).
Ситуацию усугубляли внутренние проблемы: нефтегазохимический комплекс Татарстана не представлял собой юридически единого целого: «Татнефть», КОС и НКНХ отстаивали собственные интересы, а за проходные комбинатов давно проникли казанские и нижнекамские преступные группировки.
Ситуацию спасал стремительный рост внутреннего рынка и цен на нефтехимикаты, что давало заводам возможность инвестировать в производство. НКНХ в эти годы освоил переработку этилена, пропилена и стирола в соответствующие полимеры, создал новые производства галобутиловых и дивиниловых каучуков. Комбинат в Казани расширял имеющиеся мощности и создал производство поликарбоната.
Достижения «Сибура», который при поддержке «Газпрома» сначала скупал нефтехимические активы, а затем долго не мог выяснить отношения с газовой монополией, на этом фоне выглядели бледно. Однако у нефтегазохимического холдинга было то, чего не было у Татарстана: доступ к большим объемам дешевого газового сырья («Сибур» появился в 1995 году как объединение тюменских ГПЗ).
Политические риски и появление в лице «Сибура» конкурента потребовали консолидации нефтехимического бизнеса республики и его перехода в частные руки. После ряда неудачных попыток таким консолидатором стала мало до этого известная компания ТАИФ, которая к 2006 году получила контроль над обоими нефтехимическими гигантами региона. Главным, что о фирме Альберта Шигабутдинова узнала широкая публика, стала ее близость к семье Минтимера Шаймиева (см. «Татарский анклав выходит из подполья», «Эксперт» № 11 за 2007 год).
Дефицит сырья
Новые собственники занялись очищением комбинатов от криминала и продолжили инвестиционное развитие предприятий. После максимально возможного замыкания технологических цепочек внутри республики ТАИФ должен был решить, в каком направлении заводам двигаться дальше. Генеральные директора КОС и НКНХ Леонид Алехин и Владимир Бусыгин, успешно развивавшие предприятия в 2000-х, предложили построить на площадках комбинатов новые мощности по производству миллиона тонн этилена с соответствующей его переработкой, но эти планы пришлось пересматривать. Было непонятно, куда поставлять полученную продукцию, где взять средства на реализацию проектов, насколько полезно миллионной агломерации Казани радикальное расширение комбината оргсинтеза в черте города. Наконец, главный вопрос: где взять еще шесть миллионов тонн углеводородного сырья?
В Татарстане таких объемов не было, зато они были у «Сибура», который сам начал реализовывать крупные нефтехимические проекты. В 2013 году был запущен «Тобольск-полимер» мощностью 500 тыс. тонн полипропилена, в 2014-м — завод «Русвинил» на 330 тыс. тонн ПВХ, началось строительство гигантского комбината «Запсибнефтехим» мощностью 1,5 млн тонн полиэтилена и 0,5 млн тонн полипропилена (вышел на проектную мощность в марте 2021-го).
Успехи нефтехимического холдинга контрастировали с пробуксовкой проектов в Татарстане. Сначала пришлось отказаться от строительства сразу двух этиленников, площадкой для нового производства остался только НКНХ, а в итоге уже один миллион будущего этилена «распределился»: КОС должен был довести его выпуск с 0,7 до 1 млн тонн, а НКНХ — построить новую установку на 0,6 млн тонн. Не произошло ни того ни другого. В 2012–2013 годах Алехин и Бусыгин покинули посты руководителей комбинатов.
Нефтехимические планы ТАИФ подкосил не только дефицит собственного сырья, но и сникший после 2014 года внутренний рынок, конкуренция на котором обострилась. При этом, в отличие от «Сибура», КОС и ТАИФ продавали полимерную продукцию через трейдеров «Центрполимер» и «Европластик», а не пытались выстраивать отношения с крупными потребителями напрямую. До запуска «Запсибнефтехима» в 2020 году мощности татарстанских предприятий еще казались большими по российским меркам, но теперь, в сравнении с комплексом «Сибура» в Тобольске, кажутся карликовыми.
Выходом из ситуации мог бы стать выпуск высокомаржинальных продуктов малотоннажной химии, тем более что в Татарстане за многие десятилетия накоплен инновационный и технологический потенциал. Однако трансформация этого потенциала в реальное производство — давняя проблема всего отечественного химпрома (см. «Что мы нахимичили», «Эксперт» № 4 за 2021 год).
Попросят расфасовать
Нынешняя сделка оценивает нефтехимический бизнес ТАИФ в три седьмых (43%) бизнеса «Сибура» (0,5а = 0,15 (а+b) откуда a = b*3/7). Это хорошая оценка для татарстанских активов, которая лучше отношения их неконсолидированной выручки к выручке «Сибура» (40%) и закрывает глаза на сравнительный износ технологического оборудования, которое эту выручку производит. По условиям сделки объединенная компания имеет право выкупа и оставшихся у владельцев ТАИФ пакетов акций КОС и НКНХ. При этом структура собственников «Сибура» после сделки будет достаточно фрагментированной. Крупнейшими акционерами останутся Леонид Михельсон (30,58%) и Геннадий Тимченко (14,45%), однако их совокупная доля будет уже ниже контрольной. Китайские партнеры «Сибура», Sinopec и Фонд Шелкового пути, до сделки вместе владевшие 20% холдинга, теперь снизят свои доли до 8,5% каждый. СОГАЗ будет владеть 10,625% объединенной компании. Акционеры ТАИФ, среди которых известны Радик, Айрат и Камиля Шаймиевы, Альберт и Тимур Шигабутдиновы, Рустем и Лидия Сультеевы, получат 15%. Сделка создает прецедент утраты татарстанской элитой контроля над промышленным активом федерального значения.
Конечно, на сделку нужно получить еще согласие ФАС, ведь объединение активов создаст в России фактически нефтехимическую монополию (см. график 1). Возможно, часть бизнеса по решению ведомства придется оставить вне периметра сделки. Наиболее вероятный кандидат — производство полистирола, с которым «Сибур» явно не связывает свое инвестиционное будущее.
Сложнее ситуация с каучуками, поскольку для НКНХ это один из ключевых видов бизнеса с сильными технологическими компетенциями. Возможно, в объединенной компании он будет представлен только нижнекамским комбинатом.
Объединенную компанию может ждать разговор с антимонопольным ведомством и по поводу цен на полимеры на внутреннем рынке, которые за последние 12 месяцев выросли почти в два раза, что превышает отскок нефтяных цен на четверть (см. график 2).
А теперь попытаемся поискать ответ на главный вопрос: зачем такая сложная сделка «Сибуру»?
Кто продлит цепочки
Первый мотив — номинальное укрепление позиций на глобальном рынке. «Общая мощность объединенной компании по основным продуктам нефтехимии превысит 7,2 млн т в год (на основе показателей 2020 г.), — говорится в официальном комментарии компании. — Объединенная компания по завершению ключевых, уже реализуемых инвестиционных проектов (АГХК, пиролиз НКНХ) войдет в топ-5 глобальных лидеров по производству как полиолефинов, так и каучуков».
По объему продаж химической продукции позиции «большого» «Сибура» пока будут более скромными. По нашим оценкам, компания окажется в конце третьей десятки крупнейших мировых химических компаний, топ-50 которых ежегодно публикует авторитетный американский отраслевой журнал Chemical & Engineering News (см. таблицу).
Но в чем конкретно будет состоять выгода интеграции КОС и НКНХ в холдинг? Официальный комментарий «Сибура» упоминает «оптимизацию дистрибуции и логистики». Заключаться она может в следующем. Татарстанские предприятия географически удобнее расположены для обслуживания внутреннего рынка, и их логично было бы ориентировать на удовлетворение его потребностей, а освободившиеся объемы гранулята с сибирских заводов отправлять на азиатские рынки.
Приобретение заметно расширит портфель продукции «Сибура». Он сможет продавать поликарбонат, который ранее не производил, а также некоторые продукты оргсинтеза вроде фенола и ацетона. Правда, технологическое развитие холдинга в последние годы было направлено не на максимальное расширение номенклатуры товаров, а на рост выпуска простых продуктов — полиэтилена и полипропилена.
Теперь у холдинга появилось желание скорректировать стратегию. По заявлению «Сибура», «более диверсифицированная сырьевая модель сформирует базу для развития новых нефтехимических переделов, включая специализированную химию». Правда, с нашей точки зрения, для инновационного развития нужна не «диверсифицированная сырьевая модель», тем более что от сделки у «Сибура» станет больше не сырья, а его потребителей, а портфель конкурентоспособных технологий и пул специфической клиентуры для инновационной продукции, очень разборчивой и придирчивой к поставщикам.
Для серьезного вхождения в маржинальную инновационную спецхимию очень бы пригодился альянс с кем-нибудь из глобальных лидеров отрасли. Китайская Sinopec, несмотря на циклопические объемы (номер два в мире по объему продаж химических продуктов после немецкой BASF), вряд ли является носителем передовых химических инноваций. Сам нефтехимический бизнес для Sinopec не основной — на него приходится лишь 14% совокупных продаж (остальное дают разведка, добыча и транспортировка нефти, нефтепереработка и выпуск удобрений). К тому же китайская компания и так является акционером «Сибура», вероятно, холдинг планирует привлечь какого-то нового партнера.
Поглощению активов почти в половину размера собственного бизнеса предшествовали другие заметные события в «Сибуре». Осенью прошлого года вице-президентом компании по экономике и финансам был назначен Питер О'Брайен, который занимался IPO «НоваТЭКа», другого главного актива Леонида Михельсона, основного акционера «Сибура». В феврале этого года компания приняла целый десант европейских экспатов: Ив Рамжуа стал руководителем научных разработок в бизнесе полиэтилена и полипропилена, Фабрис Бертиншан — директором по стратегии и развитию, Адам Вельгош — советником по закупкам и логистике, а Георг Висмайер — директором по инновациям, исследованиям и разработкам. За несколько недель до объявления о сделке с ТАИФ 12,5% акций «Сибура» у Леонида Михельсона в два захода приобрела группа СОГАЗ.
Скорее всего, нынешняя сделка лишь начало реконфигурации российской нефтехимии, структура собственности и управления которой должны преследовать главную цель — выход на мировые рынки с продукцией высоких переделов.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl