«Не пытайся изобразить то, что уже слышал»: композитор Анна Друбич — о работе с Гильермо дель Торо и Валерием Тодоровским
Кинокомпозитор Анна Друбич — лауреат «Золотого орла» и дважды лауреат «Ники» за музыку к фильмам, она сотрудничает с Netflix и «КиноПоиском». Forbes Woman поговорил с ней о том, как строится ее сотрудничество с режиссерами и продюсерами в России и США, каковы позиции женщин в индустрии и как меняется звучание фильмов в XXI веке
Анна Друбич написала музыку к фильмам Валерия Тодоровского «Одесса» и «Гипноз» (за оба получила премию «Ника»), фильму «Страшные истории для рассказа в темноте» продюсера Гильермо дель Торо, серии документальных фильмов Леонида Парфенова «Русские евреи», сериалам «Оптимисты», «Улица страха» (выйдет на Netflix) и «Спойлер» (выйдет на «КиноПоиск HD»). Сыграла несколько ролей в фильмах своего отца, режиссера Сергея Соловьева.
— В этом году вы стали обладательницей двух премий «Ника» за музыку к фильмам «Одесса» и «Гипноз» Валерия Тодоровского — и при этом были единственной женщиной в номинации. Как вы оцениваете ситуацию с женщинами в профессии композитора в России и за рубежом?
— В Америке это актуальная тема. В прошлом году женщина-композитор из Исландии Хильдур Гуднадоуттир получила «Оскар» за музыку к фильму «Джокер», и это подстегнуло интерес к женщинам-композиторам. Было много публикаций, Хильдур была на обложке Variety и многих других известных журналов.
В том же году я получила «Золотого орла» за музыку к фильму «Одесса» Валерия Тодоровского. Мне было интересно, как обстоят дела в России, я провела небольшой ресерч, и оказалось, что и на «Нике», и на «Золотом Орле», и даже на «Белом слоне» я была единственной женщиной в номинации.
В Америке огромное количество женщин-композиторов. Они часто говорят о том, что у них не было возможности писать музыку для высокобюджетных блокбастеров вроде проектов Marvel. Поэтому там сильно женское движение, есть альянсы женщин-композиторов, форумы и т.д. В Америке вообще принято создавать отдельные сообщества на каждый вид деятельности.
У нас этого нет. В России я пока знаю очень мало женщин-композиторов, которые движутся в сторону создания киномузыки. Но мне кажется, в российском кино наблюдается большая тенденция прихода женщин во все сферы кино — и в режиссуру, и в операторское искусство. Уверена, что постепенно и в киномузыке их станет больше.
— В одном из интервью вы рассказывали, что ваш первый учитель, композитор Исаак Шварц говорил вам, что женщина не может быть композитором. Как вы думаете, откуда вообще возникла эта мысль? И почему даже сегодня в индустрии так мало композиторов-женщин?
— Его же слова: «Деточка, запомни, нет никакой киномузыки. Есть хорошая музыка и не очень». Я считаю, что это касается и композиторов: есть хорошие и не очень. Меня приглашают писать музыку просто потому, что людям нравится, как я сочиняю, а не потому, что я женщина.
То, что женщин-композиторов не так много, думаю, связано со сложившимися привычками. Еще в этой профессии есть специфика, связанная с тем, что создание киномузыки — очень технологичный процесс: нужно работать в компьютерных программах, разбираться в многочисленных плагинах, синтезаторах и так далее. Возможно, играет свою роль стереотип о том, что женщины хуже справляются с техникой, — хотя для меня, например, это всегда было естественно.
Американская индустрия устроена иначе: бывают запросы именно на женщин-композиторов или композиторов — представителей этнических меньшинств. Продюсеры стараются, чтобы состав команд был этнически и гендерно сбалансирован.
— А как вы к этому относитесь?
— Неоднозначно. Но это дает шанс одаренным людям преодолеть стереотипы, войти в индустрию. А главное, это дает возможность экспериментировать — использовать новые, нетрадиционные инструменты, добиваться необычного, странного, альтернативного звучания.
— Насколько вы чувствуете рост «women power» в отечественной и зарубежной киноиндустрии?
— В российской киноиндустрии нет никакого «women power» даже близко — пока здесь патриархат. В Америке другая крайность, даже пугают такие перегибы — уже как-то чересчур. У меня бывали случаи, когда агент говорил: «есть такой-то проект, к нему хотят привлечь именно женщину-композитора». В общем, белым мужчинам-гетеросексуалам в Америке сейчас весьма непросто. Очень надеюсь, что это временный «чересчур».
— Вы чувствуете эти изменения на себе?
— После того, как я написала музыку к фильму Гильермо дель Торо, со мной связалось Kraft-Engel Management — одно из крупнейших агентств, которые работают с композиторами в Америке. В этом агентстве состоит Дэнни Эльфман, Александр Деспла, самые крупные мировые композиторы. Это не было напрямую связано с тем, что я женщина, но сам запрос на диверсификацию повышает шансы для женщин в профессии: продюсеры стали более открытыми, готовы работать с разными людьми. Однако при отборе все равно смотрят на талант, умения, творческий потенциал.
— Вы из известной кинематографической семьи, и я предполагаю, что для вас порог входа в индустрию был не так высок, как для обычной девушки, закончившей консерваторию, к примеру.
— Сколько раз я слышала: «Папа помог». Да, моя первая картина была сделана с отцом. В то время он снимал «Анну Каренину» и хотел работать с известными композиторами, но съемки шли трудно, превращались в «долгострой». Такой дистанции никто не выдерживал: менялись операторы, гримеры и даже актеры — ну и композиторы, конечно. И однажды отец приходит ко мне и говорит: «Слушай, ты же музыкант — напиши вальс для сцены бала, где Анна впервые танцует с Вронским. Мне снимать не подо что. Столько лет учишься музыке — не можешь мне вальс написать?» Меня задело, и я написала вальс. Отцу очень понравилось, он как-то совсем по-другому начал на меня смотреть. Дальше — больше, он попросил еще вариант. Так я написала всю музыку и стала композитором фильма.