Пожар и медленный огонь вокруг Израиля
Стена не спасает от иранских ракет и опасных соседей. Армия или дипломатия: как Израиль планирует защищаться в арабском регионе
Ближневосточный котел продолжает кипеть и тревожить весь мир. После убийства иранского генерала Касема Сулеймани в результате американской атаки заговорили об угрозе третьей мировой войны. Но уже меньше чем через месяц США предложили «сделку века», которая призвана умиротворить Палестину. Регион находится в стадии реконфигурации. Большие игроки — Россия, Китай, США, Турция, Иран — пытаются влиять на взаимоотношения местных стран. Есть своя точка зрения на будущее Ближнего Востока и у Израиля, причем не всегда консолидированная и поддерживаемая всеми представителями внутренней политики. На вопросы «Эксперта» отвечает депутат партии «Наш дом — Израиль» Евгений Сова.
— Сейчас, когда происходит переформатирование всего Ближнего Востока, какие интересы отстаивает Израиль в этом процессе?
— Стратегическая угроза для Израиля, с точки зрения подавляющей части политического истеблишмента, — Иран. Группировка «Хезболла», которая действует в Южном Ливане, — это все-таки тактическая угроза. Так же, как и «Хамас» в секторе Газа, которая периодически обстреливает нас ракетами, или боевики, например из ИГИЛ (организация запрещена в РФ. — «Эксперт») в Сирии или на Синайском полуострове. Но именно Иран стремится заполучить ядерное оружие, которое нарушит баланс сил на Ближнем Востоке. Иран способен уничтожить Израиль как государство. Поэтому иранская тема всегда будет основной для выстраивания отношений с администрацией Трампа и с Европой.
— Какая применяется тактика сдерживания?
— До 2015 года в Израиле была очень четкая позиция, которая выходила за рамки внутриполитического дискурса. Мы считали, что если Иран стремится заполучить атомную бомбу, то на него нужно давить экономическими санкциями, не исключая варианты военного вмешательства. В 2015 году, как известно, администрация Барака Обамы подписала соглашение с Ираном — появилась иллюзия мирового урегулирования. В итоге в течение двух лет Израиль боролся с Ираном в полном одиночестве. Все изменилось с приходом администрации Трампа. Договор был разорван. А затем, после ликвидации Касема Сулеймани, после того как Европа показала, что она тоже фактически неспособна гарантировать работу этого соглашения, мы слышим, что Иран вновь начинает заниматься обогащением урана в тех масштабах, которые были до 2015 года. И, соответственно, для Израиля угроза возвращается и становится главным вызовом его безопасности.
— Регион перестроился в связи с усилением Ирана?
— Да, фактически сформировалась региональная ось, которая во многом возникала и существует из-за опасности Ирана: США, Саудовская Аравия, Израиль, страны Персидского залива. Частично к этой оси можно присоединить и Египет. У Египта с Израилем, несмотря на то что между народами нет особой любви, существует мирный договор. Договору уже сорок лет. И сегодня залог его продления — сотрудничество в военной сфере.
У нас есть мирный договор с Иорданией с 1994 года. Конечно, отношения между народами не сложились, но отношения на уровне руководителей государств существуют. И в первую очередь потому, что мы нужны Иордании, поскольку эта страна сегодня находится на стыке между островком стабильности и «арабской весной».
С другой стороны, мы видим, что Сирия стала плацдармом Ирана. И потому одно из наших требований — полный вывод иранцев из Сирии. Южная часть Ливана, где находится «Хезболла», также в проиранской зоне. Не секрет, что «Хезболла» — это прокси Ирана. Если сегодня эта группировка перестанет получать деньги из Тегерана, она просто перестанет существовать. И наоборот: если завтра Иран даст «Хезболле» указание открыть фронт против Израиля, то они дважды думать не будут — откроют фронт, и будет война.
Есть еще несколько крупных игроков на Ближнем Востоке — Турция и, естественно, Россия. В 2015 году, когда Россия начала военную операцию в Сирии, в израильском генштабе ей дали кодовое названием «Сосед». И это абсолютная правда, потому что теперь Россия находится в непосредственной близости от израильских границ.
С 2015 года действует координационный центр. Он существенно расширился, когда министром обороны был Авигдор Либерман. Мы видим, что Иран и Россия сотрудничают. В какой-то степени нас это беспокоит. Нам не нравится, например, что Россия не признает «Хезболлу» террористической организацией. Однако мы не можем ничего навязывать. У всех есть свои интересы.
Как видите, система взаимоотношений на Ближнем Востоке крайне многополярна.
— Считается, что Соединенные Штаты при Трампе теряют нити управления ближневосточным регионом.
— Американцы довольно последовательно отстаивают здесь свои интересы, и они наши главные союзники. Действия Трампа часто расцениваются как глупые и неверные, но через некоторое время мы видим, что это не так. В частности, ликвидация Касема Сулеймани показала, что с американцами не надо шутить.
С нашей точки зрения, этот человек был один из самых опасных террористов. Мы точно знаем, что он планировал теракты, в том числе против израильских граждан. И мы рады, что не имеем к этой ликвидации никакого отношения. С другой стороны, Америка в каком-то смысле одной этой операцией показала, как спокойно и без колебаний она может вернуться на Ближний Восток и пресечь все разговоры о ее мнимой слабости.
Антииранский меридиан
— Какие задачи помимо стратегической иранской проблемы сейчас решает Израиль в своем регионе?
— В первую очередь мы хотим обеспечить безопасность своих границ. Мы хотим, чтобы «Хезболла» на наших северных границах знала, что любая провокация с ее стороны отразится на ситуации в Ливане. Мы не будем рассматривать действия «Хезболлы» как действия отдельной организации в Южном Ливане. Мы считаем, что ливанское правительство также несет ответственность за происходящее южнее реки Литани.
По резолюции «Хезболла» вообще не имеет права находиться на этой территории. Однако, к сожалению, они уже строят там форпосты и значительно укрепляются. При этом они прекрасно знают, что, если против нас будут провокации, мы не остановимся на южной части Ливана. Ответственность ляжет на весь Ливан. А страна эта, как известно, многонациональная. Там есть и друзы, и шииты, и сунниты. Поэтому их главная задача — сдерживать «Хезболлу».
У нас есть интересы и касательно Сирии, особенно то, что происходит в непосредственной близости от Голанских высот. Голанские высоты — это то место, где Иран пытается упрочить свое влияние. Но мы считаем, что Ирана на территории Сирии быть не должно. Были, конечно, попытки отодвинуть их на сто километров. Так, Россия предлагала компромиссный вариант, в рамках которого на территории пятидесяти-шестидесяти километров якобы должны быть какие-то международные силы, которые будут всех сдерживать.
Мы же вообще не хотим видеть какие-либо шиитские группировки в непосредственной близости от наших границ. Потому что сегодня ты поставил там наемников, а уже завтра построил базу. Поэтому Израиль будет и далее вести ту политику, которую он ведет на территории Сирии. И если Иран хочет упрочить свое влияние в Сирии, он должен знать, что Израиль не ограничится оборонительными действиями.
Что касается Иордании, то здесь все более понятно. Нам небезразлично, что происходит на ее территории, потому что большинство населения в Иордании — это палестинское население. Поэтому в данном случае у Израиля с Иорданией есть хорошие контакты, есть координация в военной сфере через американцев.
Наконец, Египет. После прихода президента Ас-Сиси ситуация в корне изменилась: сейчас на границе между Египтом и Израилем относительно спокойная ситуация. Я говорю про Синайский полуостров. Израиль неоднократно позволял Египту увеличивать свое присутствие на Синае. По мирному договору в Кэмп-Дэвиде египетское руководство должно просить разрешения у Израиля, чтобы увеличивать свои бронетанковые силы, например на Синае для борьбы с террористами ИГИЛ. Поэтому с Египтом отношения нормализовались.
Будущее изгнанных народов
— А каковы перспективы палестинского вопроса?
— Я сейчас говорю с позиции нашей партии, партии «Наш дом — Израиль» Авигдора Либермана, который имеет достаточно опыта с точки зрения международной политики. Он был министром иностранных дел почти шесть лет, потом — министром обороны и министром транспорта. Так вот, Авигдор Либерман предлагает в последние годы совершенно новую концепцию. Он говорит: «Нужно говорить не с палестинцами, а о палестинцах». То есть когда мы говорим о всеобъемлющем мире, который, возможно, когда-то наступит на Ближнем Востоке, то этот мир должен наступить между Израилем и арабским миром. Именно последний и должен взять под патронат палестинский вопрос.
Это не значит, что нужно платить деньги всем подряд. Нужно кардинальным образом решить проблему «Хамас» в секторе Газа. Потому что «Хамас» не может быть независимым от палестинской проблемы, в то время как палестинцы в Рамалле, я говорю про Махмуда Аббаса, платят деньги за убийство евреев. Это же парадокс!
Руководство Палестинской автономии ежегодно выплачивает порядка трехсот миллионов долларов семьям палестинских заключенных, которые были обвинены в террористической деятельности. У араба, которому негде работать, не на что жить, есть два варианта. Или он умирает с голоду, или уезжает за пределы автономии, берет в руки нож и идет к ближайшему КПП, нападает на солдата. Если он останется жив, то сядет в тюрьму. Смертная казнь ему не грозит, потому что в Израиле ее нет — максимум пожизненный срок.
И каждый месяц он будет получать пособие порядка четырех тысяч долларов. Если он погиб, или, как палестинцы говорят, стал шахидом, то его семья каждый месяц будет получать большие деньги. Другие дети палестинские, видя это, берут пример и говорят: «Это выгодный бизнес — убивать евреев. Давайте и мы возьмем в руки ножи». И таким образом решают экономическую проблему всего клана.
— Но, опять же, вопрос с финансированием семей террористов решается.
— Да, два года назад, при активном участии министра Либермана, Израиль принял закон: вы выплачиваете террористам деньги на сумму триста миллионов, мы будем удерживать их из ваших же налогов. Пока вы поддерживаете террор, эти деньги будут находиться у нас. Вы прекращаете террор — мы эти деньги вам возвращаем.
За прошлый год было удержано порядка шестидесяти миллионов долларов. Но этого все равно не хватает. Сами палестинцы сегодня не способны остановить террор. Как бы это парадоксально ни звучало, но в израильских школах не учат ребенка идти убивать. Мы учим миру и говорим: «Послушайте, каждый имеет право на жизнь, каждый имеет право на мирное существование».
Но почитайте, чему учит сегодня палестинцев министерство просвещения Палестинской автономии, посмотрите их учебники. Я уже не говорю о том, что в этих учебниках на картах Израиль как страна просто не фигурирует. Ребенок в Палестинской автономии сегодня растет без понимания, что рядом есть Государство Израиль. Да, у вас есть претензии к этому государству. Вы недовольны политикой. Но вы не можете игнорировать Израиль, потому что Израиль — это сильное государство, которое здесь находится. Как же вы хотите после этого, чтобы Израиль вел с вами переговоры? Пока нет готовности к этому диалогу, ни о каком мире не может быть и речи. Но мы очень надеемся, что придет мирное поколение палестинцев после ухода Махмуда Аббаса.
— Получается, что даже если на уровне учебников есть такая программа в Палестине, то в ближайшей, даже в долгосрочной перспективе решение палестинского вопроса мирным путем невозможно?
— Есть такое понятие на иврите: управление кризисом. Можно поддать или убавить огонь. И задача любого кризисменеджера — контролировать этот процесс. Потому что, когда кризис выходит из-под контроля, тут уже начинается пожар. И кто-то говорит: «Да, лучше, чтобы один раз был пожар. Мы его потушим. И потом будем знать, что у нас все выгорело». А другие приходят и говорят: «Лучше нам этот кризис контролировать на мелком огне».
Но мы знаем, к чему это может привести. В наших отношениях с палестинцами уже были и кризисы, и пожары, и интифады, и погибшие. Биньямин Нетаньяху отдал Хеврон палестинцам. Он постоянно шел на уступки. В 2004 году «Ликуд», партия Нетаньяху, которой руководил Ариэль Шарон, вышла из сектора Газа. И что, нам за это кто-то спасибо сказал? Нет.
Стена стабильности
— Палестина сегодня разделена и ментально, и территориально. Израиль это предполагал, покидая сектор Газа?
— Израиль эвакуировал шесть тысяч поселенцев из сектора Газа, полностью разрушил поселение. Палестинцы лишились рабочих мест — пятьдесят тысяч человек работали на фермах, которые держали евреи. А сейчас они не знают, что делать, кроме как сооружать болванки для ракет и запускать их в сторону Израиля.
Программа размежевания, которую проводила партия «Ликуд» по выходу из Газы, полностью провалилась. И тут возникает вопрос: правительство, которое отдает Хеврон, я говорю лично про Нетаньяху, которое выходит из сектора Газа и взамен получает ракеты, — это эффективное правительство? Это же не правое правительство. Это правительство уступок. С «Хамас» поется одна песня, с Рамаллой — другая.
Я не вижу ситуации, в которой сегодня они начнут контактировать между собой. У них настолько враждебные отношения, что они друг друга ненавидят больше, чем ненавидят Израиль. Когда в 2007 году в Газе произошел переворот и «Хамас» фактически захватила власть в городе, то людей Махмуда Аббаса сбрасывали с десятого этажа живыми. Настолько сильна там ненависть между палестинцами. И какой может быть диалог с Израилем, если они сами между собой не могут договориться?
— Насколько сегодня велика террористическая угроза со стороны Палестины?
— В марте 2002 года Израиль начал полномасштабную операцию на территории Западного берега — операция «Защитная стена». И тогда же, параллельно с масштабной антитеррористической операцией, была построена стена. Стена девятиметровая, бетонная, которая сегодня проходит практически с севера до Хеврона. В целом эта стена остановила волну террористов-смертников.
То, что было до этого, трудно описать. Теракты самоубийц на территории Израиля были повседневностью. Палестинский террорист брал пояс смертника, спокойно переходил через границу и взрывал себя. Атаки были в Хайфе, Хадере, Нетании, Тель-Авиве, Кфар-Саве, Петах-Тикве. Они просто заходили в автобус и взрывали. Люди не знали, вернутся ли они домой после работы. Так было весь 2002 год. Это был страшный период, и я его помню.
Со строительством стены эта фаза закончилась, потому что стена стала фактически препятствием для перехода палестинских боевиков-смертников. Покойный Ариэль Шарон, премьер-министр Израиля, как-то сказал: «Израиль построит стену. Но Израиль должен находиться по эту сторону и контролировать израильскую сторону, и по ту, чтобы контролировать происходящее там».
Но хочу подчеркнуть, что даже во время тяжелых терактов руководство Израиля не лишало автоматически палестинцев права на работу.
— В целом ситуация по палестинскому вопросу движется к стабилизации? Или пока это невозможно?
— Движение к стабилизации есть. У палестинцев сегодня есть свобода передвижения. И экономическая ситуация гораздо лучше, чем, скажем, десять лет назад. Они активно занимаются бизнесом, работают. Около ста сорока тысяч палестинцев работают на территории Израиля — в израильских поселениях и на израильских предприятиях.
Теперь они уже не занимаются террором. Они хотят работать, жить, учить своих детей. Поэтому мы понимаем, что развитие экономики в Палестинской автономии — это хорошо и для нас, и для них. Но при этом мы, естественно, будем жестко реагировать на любое поощрение терроризма.
Мы в партии «Наш дом — Израиль» считаем, что, пока палестинские лидеры будут поощрять террор, будут поощрять своих детей игнорировать и ненавидеть Израиль, никакого разговора быть не может. Мы не звери и не хотим, чтобы они жили закрытые со всех сторон забором. Но при этом мы не видим их реальными партнерами для переговоров.
Голда Меир — премьер-министр Израиля в 1970-е годы — сказала как-то: «Мир на Ближнем Востоке наступит тогда, когда палестинцы будут любить своих детей больше, чем ненавидеть евреев». Пока что они ненавидят нас больше, чем любят своих детей.
— На ваш взгляд, насколько здесь удачными были действия правительства?
— Мы очень жестко критикуем правительство. Потому что премьер-министр хочет договариваться с «Хамас». Но если мы заставим «Хамас» капитулировать, мир точно скажет, что Израиль победил террор в Газе. Пока мы этого не достигли, нам не о чем разговаривать.
Премьер-министр Нетаньяху у власти последние одиннадцать лет. Мне кажется, ему не хватает решительности, жестких действий в отношении террора. Причем двадцать лет назад он ведь написал книгу «Место под солнцем», в которой описал, как западное государство должно бороться с террором. Он охарактеризовал свой труд как «Пособие борьбы с террором». И, к сожалению, он же сам и нарушает это пособие. Наверное, эта попытка маневрировать дает ему возможность побеждать на выборах, получать голоса центра.
Но мы считаем, что это неправильная позиция. Хасан Насралла, лидер шиитской группировки «Хезболла», сидит в бункере уже тринадцать лет. Он боится выходить из бункера, потому что знает, что в любой момент ему могут снести башку. Почему же руководители «Хамас» так не боятся нас, как Хасан Насралла? Вот это вопрос лично к премьер-министру.
Mohammed Zaatari /AP/TASS
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl