Почему мы бедны
Пойдя на активное импортозамещение, Россия может увеличить темпы роста ВВП до регулярных 5–6% годовых. Но для этого надо: а) решиться и б) увеличить норму накопления до 30% ВВП
Почти 5%. Таким будет рост ВВП России по итогам 2021 года. Безусловно, это прекрасный результат. Он слега омрачен высокой инфляцией (в районе 8%), но зато мы впервые столкнулись с настоящим дефицитом рабочей силы. А это значит, что рост этот имеет серьезные причины. Многие связывают такой успех лишь с эффектом отскока от низкой базы 2020 года. Однако, скорее, мы переживаем рост, связанный с серьезными структурными изменениями, который, согласно разным теориям, означает старт нового экономического цикла продолжительностью семь–десять лет.
Природа структурного цикла ясна в некоторых своих частях. Это стремительное изменение системы торговли за счет онлайна, которое ведет к инвестиционно емкой перестройке всей транспортно-логистической структуры страны. Одновременно в той же области логистики для России открылись перспективы, связанные с кризисом в мировой логистике. Особенно явно мы почувствовали новый спрос в прошлом году на Дальнем Востоке.
Существенные изменения в структуре мировой экономики ближайшего будущего сулят нам стратегические решения Китая — как связанные с переносом акцентов на насыщение внутреннего рынка, так и с переходом к более чистой экономике. И то и другое для нас плюс. Первое открывает перспективы для многочисленных российских проектов, которые имеют шанс заместить китайское предложение, второе обеспечивает высокий спрос на наш газ, а значит, отличные экспортные доходы России.
Существует и более общий сдвиг в мировой экономике — в сторону локализации производства. Он начался не сейчас, а после кризиса 2008 года, однако именно сейчас пандемия, сырьевое ралли и огромная мировая инфляция в полный рост ставят вопрос, не пора ли строить свои экономические стратегии, ориентируясь на максимально возможное импортозамещение. Поскольку только в случае контроля за максимально возможной длиной производственной цепочки мы можем внедрять новые технологии, контролировать себестоимость и в конечном счете собственную эффективность.
Увеличение доли локального производства точно станет трендом ближайших лет для многих стран. Нам бы не проспать этот переход, тем более что огромный спрос на энергетические ресурсы опять будет дуть в наши паруса.
Некоторые теоретические постулаты, которые надо принять, чтобы прочесть все нижеследующее
Вся наша экономическая деятельность может быть признана созданием добавленной стоимости. То есть мы взяли что-то — сырье, предмет — поработали и создали новую стоимость. Неважно, что это: перевезли товар как курьер, или добыли тонну нефти, или написали программу и интегрировали ее в систему, которая смогла сделать что-то новое. Эта стоимость делится достаточно произвольно на две составляющие: заработную плату и прибыль. Зарплата уходит работнику, а прибыль — тому, кто владеет объектом.
Из этого понятия добавленной стоимости следуют три важных принципа успеха экономических систем.
Первый совсем древний. Высказан Рикардо: «Чем больше людей живет в стране, тем она богаче». Имеется в виду, что люди работают.
Второй более свежий. Чем больше итераций при производстве конечного продукта вы осуществили внутри страны, тем больше вы производите добавленной стоимости и тем богаче оказываетесь.
Третий принцип совсем свежий, на нем держится вся система ВТО: если вы постоянно продаете товар с маленьким количеством переделов, а покупаете товары с большим количеством переделов, то даже если вам периодически везет и вы продаете свой товар с большой добавленной стоимостью, в пределе, за счет бедности самой вашей экономической системы, вы беднеете, а ваш партнер богатеет.
На этом тезисе строится правило «проклятия нефтяных/сырьевых держав», которые якобы не могут найти в себе силы инвестировать в усложнение своей экономической системы, так как денег, заработанных за счет всем необходимого сырьевого ресурса, им надолго хватает. Как нам кажется, это происходит за счет того, что при коротком производственном цикле нельзя естественным образом создать нормальное распределение добавленной стоимости между трудом и капиталом. Людей задействовано немного, и доля капитала очень велика. Государству приходится искусственно забирать избыток капитала и переводить его в конечное потребление слишком долгим путем, с большими потерями эффективности. Примеры таких сложностей в развитии и поддержании равенства есть во всех странах, которые делают ставку на продажу энергетических ресурсов: Норвегия, Казахстан, Арабские Эмираты и, конечно, Россия.
Принципиальную слабость сырьевой стратегии подтверждает четвертый принцип, доказанный Майклом Портером в работе «Международная конкуренция»: все страны начинают свой экономический рост с использования природных преимуществ, но долгосрочного успеха достигают лишь те, которые находят в себе силы перейти от этой «природной» стадии в стадию инвестиционного роста, когда создается сложная экономика с большой долей индустрии, опирающейся на квалификации, качество технологий, оборудования и т. д. Как замечает Портер, большинство стран в мире остаются на первой стадии. (хотя замечал он это очень давно).
Портер также считал, что самый надежный способ создать серьезную индустрию — работать сначала для своего родного внутреннего клиента. Масштаб и глубина сотрудничества с внутренним клиентом создают эффективность, в разы превышающую эффективность контактов с заказчиками на внешних рынках. Плюс правительство может оказать серьезную поддержку этому сотрудничеству национальных компаний, ограждая их от внешней конкуренции, или создавая льготные налоговые режимы, или осуществляя государственные инвестиции в сопутствующие производства.
Подытожим: сложная экономическая система с большим количеством технологических переделов с большим внутренним потреблением создает намного больше добавленной стоимости, чем простая система, пусть и основанная на производстве и продаже редких и дорогих в мире ресурсов.
Эта система всегда плод периода обильных инвестиций, которые осуществляются в условиях солидарного представления об экономической стратегии у государства, бизнеса и профессионалов. За это солидарное представление мы и выступаем.
Основные показатели структуры ВВП в разных странах в 2019 г.
Много потреблять и много инвестировать лучше, чем много экспортировать
Цель нашего интеллектуального упражнения с цифрами — показать, что бедность в России есть следствие: 1) недооценки роли внутреннего потребления; 2) недостаточного акцента в экономической стратегии на импортозамещение и 3) слишком маленького объема инвестиций в основной капитал. Все это тем обиднее, что мировая экономическая конъюнктура играет подолгу и с размахом в пользу России. При жизни всего одного поколения мы видим уже третье мощное сырьевое ралли (1970-е, 2000-е и сейчас), которое, увы, пока приводит лишь к накоплению нами валютной ликвидности, но не к экономической модернизации.
Для описания нашего экономического положения на фоне других стран мы выбрали группу показателей структуры использования валового национального продукта (ВНП): потребления домохозяйств, инвестиций в основной капитал, экспорта и импорта. Эта группа показателей показывает, на что в данный момент нацелена стратегия экономического развития каждой страны: участие в мировой экономике, внутреннее потребление или модернизация. Соотношение этих показателей всегда неслучайно.
Проанализировав страны мира по этой группе показателей, мы увидели две интересные вещи.
Во-первых, страны очень грубо можно поделить на три группы. Первая — бедные страны или страны, находящиеся на старте экономического развития. У них очень большая доля потребления домашних хозяйств в ВВП, а инвестиции в основной капитал очень малы. Зачастую у этих стран отрицательное сальдо торгового баланса, притом что отношение экспорта к ВВП и импорта к ВВП бывает довольно значительным. Характерный пример такой страны — Египет. Сейчас доля потребления домохозяйств в ВВП там составляет 87% (столько же во многих африканских странах). Норма накопления — 15% ВВП, а импорт превосходит экспорт почти в два раза. Впрочем, понятно, что группа бедных стран не может служить для нас ориентиром.
Вторая группа — назовем их самодостаточными странами, хотя, скорее, это страны самодостаточные в отношении товаров с высокой добавленной стоимостью, индустриальных товаров (от сырья они зависят сильно). Их самый характерный признак — низкая доля экспорта и импорта в ВВП. Когда вы узнаете, что это за страны, вы сильно удивитесь.
Прежде всего США. Очень высокая для западной страны доля домашнего потребления — 68%. Причем она всегда была высокой. Низкая норма накопления — 20%. И очень низкий уровень экспорта и импорта — 12 и 15% соответственно. То есть американцы не очень-то зависят от мировой торговли и предпочитают сами удовлетворять спрос своего 330-миллионного населения. Нельзя исключить, что растущая норма потребления при падающей норме накопления — бомба замедленного действия, но пока они богаты и могут себе позволить.
Вторая тоже богатая самодостаточная страна — Япония. Доля домашних хозяйств — 58%. Норма накопления — 24% (в 1970-е, в период роста, было 30–35%). Экспорт — 18%, импорт — 17%. Не много для страны, стратегией которой были сильные позиции на мировом рынке высокотехнологичных потребительских товаров. Можно сказать, их вытеснили с рынка другие азиатские «тигры» и Китай. Да и вообще Япония давно уже не растет. Но кто был в Японии, знает, что уровень товаров, которые японцы делают для себя, фантастический! Скорее урок в том, что, сделав в конце 1950-х ставку на развитие высокотехнологичного экспорта, Япония создала сложную многоэлементную экономику, которая одновременно и дает приличный заработок японцам (их доля в добавленной стоимости), и снабжает их всем необходимым.