Разрушители мифов по-сибирски
Что жители средней полосы России думают о жизни в Сибири — и что они думают, переехав туда
Промышленное и демографическое развитие востока страны постепенно становится одним из приоритетов государственной политики. Первым пробным камешком стал «приморский гектар», осенью прошлого года министр обороны Сергей Шойгу анонсировал проект строительства новых городов от Красноярска до Владивостока, сейчас на Байкале строят большой туристический кластер под возросшие нужны внутреннего туризма. Все это вызывает логичный вопрос: подобное масштабное строительство требует огромного количества рабочих рук и просто новых жителей, так кто же будет строить новые города, жить и работать в них? Ведь уже давно вектор переселения в России, как в популярной песенке: Go West. Люди предпочитают перебираться «поближе к цивилизации», в Москву, Санкт-Петербург и в Краснодарский край, где, как они думают, и зарплаты побольше, и качество жизни получше, и климат помягче. «Эксперт» опросил несколько десятков людей, живущих в небольших городах Центрального федерального округа и находящихся в активном возрасте 20-40 лет, на каких условиях они — чисто гипотетически — поехали бы жить и работать в Сибирь, куда-то восточнее Красноярска. А потом сравнил их точку зрения с тем, что думают о своей жизни недавно «понаехавшие» жить и работать в Сибири из центральной полосы России.
Четвертая волна экспансии
Идея устроить «реновацию населения» Сибири не нова. В далеком XVI веке атаман Ермак Тимофеевич устроил первый сибирский поход по Каме, Иртышу и Оби, завоевывая Сибирское ханство. Казаки не успокоились, пока в конце XVII века не дошли до Чукотки и Тихого океана. Это была первая, познавательно-исследовательская волна русской экспансии в Сибирь.
Вторая волна — крестьянская экспансия — связана со столыпинской аграрной реформой. С начала XX века в Сибирь на условиях передачи земель в собственность было переселено 2,5 млн крестьян, еще порядка 800 тыс. людей разных профессий переселились туда самостоятельно, на всеобщем энтузиазме. До сих пор после этой волны в Сибири сохранились национальные украинские и чувашские деревни, а в Иркутской области есть польская национальная деревня Вершина (Боханский район) и даже две тысячи каких-то совсем экзотических пихтинских голендров, этническая группа не то немцев, не то голландцев. По некоторым данным, за период 1861-1905 годов в Сибирь переселились примерно 18-20 тыс. человек, а за 1906-1914 годы — 30-40 тыс., всего 48-60 тыс. человек. Часть, не прижившись, вернулись домой, и в итоге в результате реформ в Сибири обосновалось 36-94 тыс. человек.
БАМ, который начали строить еще в конце 1930-х годов, в 1970-х объявили всесоюзной ударной комсомольской стройкой. Это вызвало новую, третью волну заселения Сибири. В пиковый момент прокладки путей количество рабочих доходило до 130 тыс. человек, а к моменту окончания строительства в 1984 году население рабочих поселков и новых строящихся населенных пунктов только вдоль трассы БАМа составляло порядка миллиона. За десять лет строительства вдоль трассы возникло множество городов, в которых осели тысячи комсомольцев-добровольцев. В перестроечное время, с падением уровня федерального обеспечения регионов, в том числе БАМа, начался отток населения. В Тынде, которую называли «столицей БАМа», в 1991 году, по данным Росстата, проживало 65 тыс. человек, а на 1 января 2018 года — всего 33 тысячи. Население Северобайкальска за тот же период снизил снизилось с 30 тыс. до 23,6 тыс. человек, Усть-Кута — с 62 тыс. до 42 тыс., Тайшета — с 43 тыс. до 33 тыс., Братска — с 289 тыс. до 231 тыс. человек. Комсомольск-на-Амуре после распада СССР покинула 71 тыс. жителей.
И вот теперь настало время четвертой волны. По данным на май 2000 года, в Дальневосточном федеральном округе, который включает в себя территорию Восточной Сибири и Дальнего Востока, проживает 8124 тыс. человек, в Сибирском федеральном округе — 17 млн человек. Шойгу высказал идею построить три-пять новых городов с численностью населения от 500 тыс. до миллиона человек. Это значит, что для четвертой волны заселения необходимо от 1,5 до 5 млн первопоселенцев.
Все бросить и уехать на Байкал
Одна из основных причин, препятствующих дальним переездам на новые, пусть и перспективные, рабочие места и места жительства — банальная инертность. Люди живут по принципу «лучше синица в руке», не желая рисковать своим уже выстроенным комфортом. Карьерные амбиции при этом существенно сужают круг доступных возможностей: человек, даже потеряв работу, ищет ее в пределах доступного ареала, в пределах шаговой доступности от своего жилья. Создается впечатление, что в небольших городах жизнь уже устроена и налажена, нет никаких причин ее менять, и нет таких предложений, которые заставили бы ее изменить. Все самые амбициозные уже и так уехали в Москву, а уж оттуда их никуда не выманишь. Тем более в Сибирь.
— Я живу в Королеве с детства, у меня здесь квартира, семья, и работа по специальности, в РКК «Энергия», — рассуждает 27-летний оператор станков с ЧПУ Сергей. — Практически нет таких условий, на которые я бы решился на переезд даже в соседние Мытищи. Хотя туда я и так смогу ездить, это одна остановка на электричке. Если я даже потеряю работу, понятно, что она здесь не последняя, — ну в крайнем случае буду мотаться в Москву, у нас полгорода так живет. На лучшую зарплату и жилплощадь просторнее меня тоже не купишь — куда я там деньги буду тратить, в этой вашей Сибири? По большому счету, меня вполне устраивает моя жизнь. Зачем мне что-то менять?