Длинная рука Центробанка
На фондовом рынке России довольно легко манипулировать, но ЦБ обещает, что никто не уйдет безнаказанным. Даже если расследование займет годы
Потери клиентов составили гораздо больше того, что заработал Бергер и связанные с ним лица, понимаете? — Директор департамента Банка России по противодействию недобросовестным практикам Валерий Лях рисует на доске график акций и показывает на разрыв между двумя точками. — Допустим, в этой точке Бергер продал бумаги и стал ждать, чтобы откупить вот здесь, дешевле. Но чтобы привести акцию к этой цене, надо было потратить еще средства, возможно, в несколько раз больше того, что в итоге удалось заработать.
За прошлый год Центробанк установил 17 случаев так называемого неправомерного использования инсайдерской информации и манипулирования рынком — рекорд за все время существования закона об инсайде. Самыми крупными стали случаи с офшором Ronin Europe Ltd, который, по версии ЦБ, используя инсайд «ЛУКойла», манипулировал валютным рынком (и заработал 146 млн рублей), и управляющего УК «Сбербанк Управление активами» Дмитрия Бергера — он, считают в ЦБ, манипулировал 50 бумагами, преимущественно «голубыми фишками» (и заработал 150 млн рублей). Самым же крупным из всех когда-либо выявленных на российском рынке пока остается случай с Юрием Хиловым — он работал трейдером на Дойче банк, где, как в 2016 году установил ЦБ, на манипуляциях с ценными бумагами заработал не менее 255 млн рублей.
Напомним, закон «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком» появился еще в 2010 году, однако вал раскрытых ЦБ случаев приходится именно на последние три года. Это связано как с тем фактом, что регулятору пришлось обучать своих сотрудников выявлять инсайд и манипулирование, так и c общей длительностью подобных процессов. Как отмечает Валерий Лях, в мировой практике норма по таким делам — три–пять лет. Правда, срок между самим случаем «недобросовестного поведения» и его выявлением в тех же США обычно покороче: так, в ноябре 2018 года Securities and Exchange Commission обвинила Эрика Лэндиса из Шарлоттсвилла в манипуляциях акциями микрокомпаний — манипулировал он ими с января 2015-го по январь 2018 года. Так или иначе, многие случаи манипулирования и инсайда, которые сегодня раскрывает Центробанк, относятся к 2013–2014 годам.
До появления соответствующего закона и инсайд, и манипулирование были на российском рынке обыденной и широко распространенной практикой. Но и после принятия закона почти ничего не изменилось: анализ случаев, выявленных Банком России, говорит о том, что ряд профучастников рынка не обратили на закон внимания и даже не пытались маскировать свою недобросовестную деятельность (вплоть до того, что разгоняли цену, продавая бумаги внутри одной компании и чуть ли не с одного и того же компьютера). Пока в ЦБ признают, что раскрывают только 30–40% случаев «недобросовестного поведения». Однако обещают, что даже если схемы будут более изощренными, регулятор их все равно увидит. А со временем и докажет. Помочь ему в этом должны IT-система собственной разработки, отслеживающая все операции на бирже и выявляющая среди них подозрительные, и новые поправки в закон об инсайде, вступающие в силу в мае, — они позволят ЦБ самому определять, был ли тот или иной случай «недобросовестной практикой» (сегодня перечень ситуаций, которые можно считать манипулированием, прописан в законе, но на фондовом рынке возможны сотни самых разных махинаций, в том числе таких, которые не подпадают под этот перечень).
Слишком живой офис и смерть маркетмейкера
Манипулирование попадает в поле зрения ЦБ гораздо чаще инсайда. В частности, из 17 выявленных случаев за прошлый год только два были историями с инсайдом. Два инсайда из 12 случаев были выявлены и годом ранее.
«Инсайд всегда тяжелее доказывать, — комментирует Валерий Лях. — К тому же на границе 2010-х годов, когда был принят закон, на рынке существовала проблема в первую очередь с манипулированием. Нашей задачей в первые годы работы было сломать тенденцию, когда физлица и организации считали рыночное манипулирование допустимым инструментом для выполнения своих задач». Валерий Лях уверяет, что этот тренд в итоге сломали.
Далеко не в каждом выявленном ЦБ случае есть сумма полученной нарушителями выгоды или причиненного ущерба — это связано с тем, что манипулирование далеко не всегда имеет своей целью именно получение денег. Довольно часто манипулируют котировками, чтобы, например, повысить стоимость заложенных ценных бумаг или выполнить нормативы того же ЦБ. Один из самых громких и известных примеров —случай с петербургской компанией «Живой офис» и последствия для маркетмейкера по его акциям — питерской же ИК «Элтра».
ОАО «Живой офис» было скромным поставщиком товаров для офиса, которое внезапно решило воспользоваться фондовым рынком для привлечения капитала и в 2013 году с помощью «Финама» провело IPO в секторе «Рынок инноваций и инвестиций» Московской биржи. Однако основными покупателями этих акций стали компании, которые были связаны с самим «Живым офисом». Здесь важно подчеркнуть, что компания разместилась по 129 рублей за бумагу при величине чистых активов в районе одного рубля на акцию. Как позднее выяснил Центробанк, связанные лица приобрели эти бумаги на средства, занятные у офшорной «дочки» того же «Живого офиса». Под залог этих «дутых» акций были также взяты займы в коммерческих банках.
Маркетмейкером по бумагам выступала ИК «Элтра», в ее задачи входило поддержание ликвидности акций «Живого офиса». Но, как выяснил ЦБ, между аффилированными с «Живым офисом» лицами и «Элтрой» проходили договорные сделки, чтобы сделать эту бумагу «живой», а заодно раздуть ее цену. Говоря проще, стороны покупали друг у друга акции «Живого офиса» по все более и более высокой цене. «Лица, связанные с ОАО “Живой офис”, в рассмотренный период являлись хотя бы одной стороной в 87% биржевых сделок с акциями, 56% от общего объема торгов акциями были совершены данными лицами друг с другом», — отмечает Банк России.
Один из участников рынка, близко знакомый с темой, говорит, что поначалу «Живой офис» и другие клиенты «Элтры» как маркетмейкера были нормальными компаниями, но потом их «дочки» начали брать кредиты и на эти деньги разгонять капитализацию. Кроме того, «Элтра» не только котировала низколиквидные акции, но и давала их в репо — соответственно, от цены акции зависел размер ее вознаграждения (чем выше сумма кредита, тем выше доход брокера-кредитора). По словам собеседника «Эксперта», внутри самой «Элтры» все было очень прозрачно для регулятора: сделки, о которых говорилось в сообщении ЦБ, проводились все время между одними и теми же контрагентами и физлицами, в числе которых были и работники «Элтры».
По итогу этой истории ЦБ в 2016 году аннулировал брокерские и дилерские лицензии «Элтры», у ее сотрудников отозвал квалификационные аттестаты, а «Живой офис» стал банкротом. Пострадали же не только доверчивые розничные инвесторы, которые покупали акции «Живого офиса», но и клиенты «Элтры». У тех, кто имел позиции на валютном рынке, после отзыва лицензии «Элтры» проблем не возникло, с держателями акций на спот-рынке тоже все решилось довольно быстро — они просто перевели свои бумаги в другой депозитарий. А вот с клиентами, у которых были позиции на срочном рынке, разбираются до сих пор.
Однако, к сожалению, на российском рынке можно манипулировать не только компаниями малой капитализации, но и, что раньше считалось маловероятным, «голубыми фишками» — для этого достаточно иметь под управлением большой объем денег. Крайне неприятным для всего рынка и многих рядовых граждан (которые пока и не подозревают об этом) стал обнародованный ЦБ в декабре 2018 года так называемый кейс Бергера.
Слишком много денег
ЦБ выявил многократные и продолжительные манипулирования рынками 50 ценных бумаг в период с 2014 по 2017 год сотрудником АО «Сбербанк Управление активами» Дмитрием Бергером. Как выяснил ЦБ, г-н Бергер заключал сделки с «узким кругом контрагентов», используя средства как самого Сбербанка, так и паевых инвестиционных фондов, Пенсионного фонда РФ и ФГКУ «Росвоенипотека». Аналогичные операции Бергер проводил еще и от имени управляющей компании «Пенсионные накопления» — в рамках управления средствами пенсионных накоплений и пенсионных резервов НПФ Сбербанка. Механизм манипулирования был довольно прост: Бергер управлял сразу несколькими большими активами, все они имели различные счета. Совокупный объем активов под управлением «Сбербанк Управление активами» в 2017 году составил 173 млрд рублей. Так что в руках у г-на Бергера собрались более чем внушительные финансы.
Контрагенты, связанные с Бергером, покупали какие-либо акции, условно, по сто рублей. После чего выставляли заявку типа «айсберг» (заявка со скрытым объемом) на продажу уже за условные 110 рублей. Тут в дело вступал г-н Бергер и покупал эти акции на средства, которые находились у него в управлении. Разница между условными 100 и 110 рублями составляла прибыль манипуляторов (всего, по оценке ЦБ, 150 млн рублей).
В «Сбербанк Управление активами», однако, утверждают, что потерь никто не понес. «Проверка деятельности Бергера Д. Э. проводилась совместно с Банком России в период 2016–2017 гг. В ней активное участие принимала служба безопасности Сбербанка и правоохранительные органы. В ходе проверки фактов нанесения ущерба Бергером Д. Э. Сбербанку или его клиентам доказано не было. В 2017 году сотрудник был уволен из АО “Сбербанк Управление активами” по другим основаниям», — сообщили в пресс-службе организации.
Странно и то, что ни «Росвоенипотека», ни другие клиенты УК «Сбербанк Управление активами» никак не отреагировали на заявление ЦБ. Как отмечает Валерий Лях, вполне возможно, что они еще пытаются оценить потери: ведь, как говорилось выше, они могут быть значительное больше суммы, которую удалось заработать на манипулировании.
«Из фраз, которые были приведены в пресс-релизе ЦБ по делу Бергера, следует, что с его рабочего места проводилась купля-продажа широкого перечня акций, дающая на регулярной основе фиксацию прибыли второй стороне (неназванной группе юрлиц), — комментирует директор департамента риск-менеджмента УК “Ай Кью Джи Управление активами” Александр Баранов. — Приведенная ЦБ информация не дает однозначной возможности говорить, что клиенты управляющей компании, где работал Бергер, получали убыток от проведенных им операций. Максимум, что можно предположить, — эти клиенты недополучили прибыль. Зато аналогичную по размеру прибыль получала вторая сторона по этим сделкам. Когда нет прямого доказанного факта получения убытка, достаточно сложно отнести клиента управляющей компании к пострадавшей стороне. Опять же очень сложно доказать намеренные действия Бергера по фиксации прибыли в пользу юрлиц, которые были второй стороной по выявленным ЦБ сделкам. В подобных случаях сложно выявить связь управляющего с этими третьими лицами и факт получения им вознаграждения или компенсации».
То есть даже если все описанные ЦБ действия имели место и Бергер вместе с другими лицами «откусывал» регулярно кусок прибыли у компаний, чьими деньгами управлял, доказать это невозможно — ведь какую-то прибыль компании-клиенты все же получали.
Для всего рынка и для ЦБ как для регулятора кейс Бергера — это, как говорится, «звоночек». Получается, что у нас есть настолько крупные участники фондового рынка, которые могут манипулировать «голубыми фишками», и от этого не спасают даже жесткие вроде бы требования к инвестированию средств пенсионных фондов и «Росвоенипотеки». По словам Александра Баранова, кейс Бергера показывает, к чему приводит концентрация большого объема средств под управлением одной компании. Будь это более мелкая УК с небольшими деньгами под управлением, подобные действия управляющего привели бы как раз к убытку (не говоря уже о том, что он вряд ли смог бы манипулировать «голубыми фишками»), да и обнаружить его манипуляции удалось бы быстрее. «Грубо говоря, при управлении портфелем в 100 миллионов рублей такие действия видны сразу, при управлении десятью миллиардами уже нужно постараться, а при управлении 500 миллиардами рублей выявить такие операции почти невозможно. К сожалению, на рынке управления активами большой не значит “более надежный” для клиента», — говорит Александр Баранов.
В принципе, похожим на кейс Бергера был кейс Хилова — самое крупное пока для ЦБ расследование. С 2013 по 2015 год Юрий Хилов, возглавлявший департамент по торговле акциями российского Дойче банка, по версии ЦБ, манипулировал восемью бумагами и заработал на спредах 255 млн рублей. Схема была лишь немногим более сложной, чем та, что использовал Бергер. Хилов покупал небольшой пакет акций со своего личного счета, или счета жены, или тещи, или тестя, потом выставлял заявку на эту же бумагу по более высокой цене от имени Дойче банка (опять-таки использовался тип заявки «айсберг»), и уже действуя от имени банка, покупал у себя (или жены, тещи, тестя) акции по более высокой цене. Хилов не жадничал, заявку от имени банка выставлял всего на несколько копеек выше цены своей покупки, но использовал плечо и большие обороты — отсюда и существенный финансовый результат манипуляций, который из российских «коллег» по недобросовестным практикам перекрыть пока никто не смог. ЦБ заподозрил неладное, увидев сделки, которые не имели экономического смысла, а также то, что трейдер Дойче банка фактически сдерживал рост или падение цены на периодах внутри дня. В самом банке активность могли не замечать долгое время, так как манипулятивные сделки терялись в общем потоке. Но 255 млн рублей, по словам представителей регулятора, — именно та сумма, по которой доказаны формальные критерии манипулирования. А если говорить обо всех сделках этих контрагентов и имеющих схожий характер, то сумму «навара» можно умножить на два.
Инсайдеры в валюте
В отличие от манипулирования «настоящий инсайд» на российском рынке пока редкость. Самым крупным случаем стал кейс офшора Ronin Europe Ltd и «ЛУКойла». Представитель офшора с Британских Виргинских островов Takra Management Limited, связанного с Ronin, регулярно получал инсайд из казначейства «ЛУКойла» — а именно информацию о том, когда и в каком объеме компания будет продавать свою валютную выручку. Начальник отдела торгово-финансовых операций казначейства подавал поручения на продажу валюты в банк, определяя цену, объем поручения и порядок его исполнения по своему усмотрению — этой инсайдерской информацией он и делился со своими друзьями из офшора. ЦБ зафиксировала семь сделок, каждая из которых приводила к изменению котировок пары рубль/доллар на 0,1–0,5% от текущей рыночной цены и позволяла покупать валюту по заниженной цене (а потом, соответственно, перепродавать ее подороже). В раскрытии этой схемы в тандеме с ЦБ РФ сработал кипрский регулятор Cyprus Securities and Exchange Commission (CySEC).
«ЛУКойл» сразу же от происходящего открестился. «Все операции по покупке и продаже валюты осуществляются “ЛУКойлом” не на биржевом рынке, а исключительно на основании прямых соглашений с высокорейтинговыми (ведущими) российскими банками. ПАО “ЛУКойл” никогда не совершало валютные операции с Ronin Europe Ltd, среди контрагентов “ЛУКойла” такой компании нет», — заявили представители нефтяной компании. Тем не менее «ЛУКойл» подтвердил, что в дни, когда ЦБ увидел подозрительные сделки, продавал крупные объемы иностранной валюты, выручив за нее 151,2 млрд рублей.
ЦБ обучает систему
Интересно, что во всех доказанных случаях инсайда и манипулирования ЦБ действует по собственной инициативе. Это уже давно заставило участников рынка подозревать, что регулятор обзавелся специальной системой, отслеживающей подозрительные сделки.
«Как правило, расследование со стороны ЦБ по тем или иным сделкам происходят по заявлению лиц, которые считают себя пострадавшими и просят регулятора провести проверку, — рассуждает Александр Баранов. — В так называемом кейсе Бергера не назывались лица, которые посчитали себя пострадавшими, и инициатива выявления исходила непосредственно от регулятора. Поэтому в данном случае можно предположить, что дело Бергера возникло спонтанно в процессе тестирования соответствующим подразделением Центробанка новой программной разработки на выявление странных или подозрительных сделок на имеющемся длинном историческом ряду. Арсенал возможностей регулятора позволяет отслеживать серии всех однотипных сделок не только с кодом участника торгов, но и с кодом его клиентов. Знающие люди говорят, что возможности Росфинмониторинга еще больше и позволяют выявлять сделки вплоть до терминала IP-адресов».
ЦБ подтверждает: IT-система есть. Это пока не искусственный интеллект, но обучаемая сеть, которую сотрудники ЦБ учат распознавать подозрительные сделки и отличать банальные торговые сбои и казусы вроде ошибок трейдера от манипуляций. История использования автоматизированных систем началась в 2010 году, когда ФСФР закупила у зарубежного поставщика специального софта систему, которая следила за высокочастотной торговлей. Но это решение было адекватно для иностранных рынков, а архитектура российского рынка отличалась. И тогда в ЦБ стали делать собственную систему детектирования нестандартных операций.
По словам Валерия Ляха, сейчас система реализована и постепенно внедряется на рынке. Ее «натаскивают» на вновь выявленные схемы манипулирования, а модели поведения постоянно дополняются. Система детектирования нестандартных ситуаций — часть так называемого ситуационного центра Банка России, в котором наблюдают за всем происходящим на рынке в режиме реального времени. С виду центр похож на обычный трейдерский деск — много больших мониторов с графиками и котировками, карта рынка и т. д. «Ситуационный центр следит не только за российскими, но и за иностранными игроками, реагирует на инциденты, а мы стараемся понять, является это локальным искажением, недобросовестной практикой или это глобальный сдвиг. Фактически мы постоянно делаем комплексный анализ того, что может влиять на рынки. Мы также видим действия каждого конкретного лица на рынке в любой момент времени. Если кому-то кажется, что его действия не видят, это зря. Видим, и если есть за что, обязательно накажем», — предупреждает Валерий Лях.
Несмотря на то что до публичного «признания» доходит лишь 30–40% случаев недобросовестного поведения, ЦБ настаивает, что одна из двух ключевых его целей — обеспечение неотвратимости наказания. «Мы не ставим себе задачу сегодня раскрыть кейсы, которые произошли вчера. Наша задача — очистить рынок от недобросовестных практик и тех, кто такие практики использует, начиная с того времени, как появилось законодательство. Мы обнаруживаем, потом обосновываем необходимость открыть проверку и в конце концов, если доказываем нарушение, принимаем меры. Это занимает время», — объясняет Валерий Лях. Вторая цель — управление репутацией участников торгов и рынка в целом. Манипулирование и инсайд есть на любом рынке, но если инвесторы знают, что для большинства такие практики не являются нормой и за них придет расплата, они будут больше доверять такому рынку, убеждены в ЦБ.
Игорь Шапошников, ТАСС
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl