Деньги под ногами, или Бизнес на подножных кормах
Как провинциальный микробизнес мечтает стать малым бизнесом, а пока пишет ГОСТ для всей отрасли сбора и переработки дикоросов.
«Деньги валяются под ногами, нужно просто нагнуться и подобрать» — популярное у «профессиональных» бизнесменов-стартаперов выражение, означающее, что для умного человека диапазон возможностей создать свое дело и заработать практически безграничный. Иркутский предприниматель Александр Деев воспринял это выражение буквально. В конце 2018 года он основал компанию «Дикая Сибирь» — она занимается сбором и переработкой ягод-дикоросов, которые принято пренебрежительно называть «подножным кормом». За первый год работы чистая прибыль компании составила менее миллиона рублей при общей сумме выручки 19 млн рублей. Стать компанией-«единорогом» в ближайшее время ей вряд ли светит. Но эта история интересна другим: как человек, размышляя о последствиях лесных пожаров, сознательно создает изначально социально ответственный бизнес, мечтая возродить и вывести на новый уровень целую промышленную отрасль.
Лесные пожары, равнодушные пейзане и бизнес-инсайт
Лето 2015 года. В России из-за бесснежной зимы, ранней весны и аномальной летней жары горят леса. Сибирь задыхается от гари, в иркутском аэропорту из-за задымленности и плохой видимости откладывают и отменяют рейсы. Общественность начинает самоорганизовываться: отряды добровольцев едут в лесничества помогать тушить низовые пожары. Несколько местных бизнесменов предоставляют свой транспорт, народ набирают через соцсети, службы лесного хозяйства координируют места, на которые направляются группы волонтеров. Так в Иркутске был организован «Отряд 15.08» — название без затей родилось из даты первого выезда на пожары в середине августа.
Двадцать третьего августа одна из таких групп возвращалась из урочища Куртун. Люди сидели в кузове грязные, усталые, пропахшие гарью. Это были блогеры, дизайнеры, айтишники, журналисты, мелкие предприниматели — в общем, «креативный класс». Неотличимый в общей массе чумазых лиц, сидя у борта кузова, подпрыгивал на ухабах проселочной дороги 28-летний Александр Деев, на тот момент занимавшийся продажей оргтехники. Он думал о голубике.
Когда их высадили в Куртуне, там было преддверие ада. Пекло солнце, температура зашкаливала за тридцать градусов. От горящего в корнях деревьев огня шел плотный вал жара. Дым скапливался в ложбинах так, что не было видно дальше, чем на десяток шагов. Вода в 25-литровых ранцах с опрыскивателями закончилась через десять минут, и добровольцы разобрали лопаты, окапывать подступающий огонь. Те, кому лопат не досталось, тушили огонь ветками. Люди буквально «таяли» — обратно приезжали, потеряв по паре килограммов живого веса. Чтобы как-то восполнить баланс жидкости в организме, Александр горстями собирал с ближайших кустов голубику — и через несколько минут кусты начинали корчиться в огне.
В этот момент люди на машине увидели удивительную картину. Они проезжали по распадку, по дну которого тек ручей. С одной стороны ручья горели деревья. С другой, на лугу, местные жители спокойно косили траву, заготавливая сено. Александр про себя отзывался об аборигенах самым непотребным образом. Городские пижоны, бросив все свои дела, ехали тушить леса, а местные занимались своими заботами, словно их это вообще не касалось. Приехав домой, он долго размышлял об этом феномене. И понял, что по-своему они были правы. Сенокос был для деревенских вопросом выживания. Не накосишь сено — зимой сдохнет скотина, а селяне жили своим домашним хозяйством, ничего другого у них не было. А леса горели постоянно, были привычным пейзажем, и в конечном счете местные никак не были лично заинтересованы в их сохранности: деревья сгорят — деревья вырастут, это жизнь.
Нижняя подстилка леса, которая выгорала, не представляла практической пользы. Но если продвигать дикоросы в пищевую и фармацевтическую промышленность, создать базу и инфраструктуру, люди будут их заготавливать и сдавать, зарабатывать на этом. «Недревесные продукты леса» могут стать стабильным доходом для местного населения. А значит, оно будет заинтересовано в сохранении лесов.
— Сейчас даже в селе не все знают полезные растения, — говорит Александр. — А в Иркутской области более двадцати малых городов, которые стоят посреди тайги. Крупных производств там нет, работать негде, но люди по своему мышлению уже горожане, им проще купить колбасу в магазине, чем сделать домашнюю. Или засолить папоротник, закатать на зиму грибы. Я пришел к тому, что чем больше будет понимания, что в лесу можно вести хозяйство, зарабатывать на этом, тем меньше будет пожаров.
А для этого требовалось всего ничего — восстановить отрасль по сбору, приемке и переработке дикорастущих растений. Создать аналог советской системы облпотребкооперации. И начинать нужно было с конца цепи — создать перерабатывающее предприятие, которое начнет скупать у населения грибы, ягоды и лекарственные растения.
Know how вытекает из know what
Первый вопрос, который встал перед предпринимателем, — что именно он собирается производить. Просто скупать у населения дикоросы и продавать их в исходном состоянии не было никакого смысла. Полумертвая отрасль сбора дикоросов в этот момент находилась в состоянии шахматной «вилки». С одной стороны, государственная система потребкооперации развалилась. С другой — остатки этой системы еще продолжали функционировать на муниципальном и областном уровне, составляя Дееву серьезную конкуренцию в сборе и продаже замороженной ягоды и консервированных грибов.
— С советских времен система почти полностью разрушена, но сохранились остатки инфраструктуры, — прокомментировал ситуацию специалист по заготовкам Иркутского облпотребсоюза Владимир Чернов. — В прошлом году мы выиграли грант Министерства сельского хозяйства на восстановление системы потребкооперации. За год организовали две точка приемки, в Тулунском и Нижнеудинском районах: завезли холодильное оборудование, начали прием дикоросов у населения. Цех глубокой переработки этого сырья работает в Иркутске. За год, а он был не самым удачным, было заготовлено двадцать тонн клюквы и брусники, пять тонн папоротника и две тонны облепихи. В дальнейшем эта система будет развиваться, мы планируем охватить сетью пунктов приема все районы области.
Нужен был собственный уникальный продукт со своей рекламной легендой. Деев взял два ведра с брусникой и клюквой и пошел в «альма-матер», где окончил фармфак. Там, на химическом факультете, преподавал и работал в лаборатории его друг Роман Житов. Через пару дней Рома вызвал Деева и показал продукты своих химических опытов — пюре, сухой и водный экстракты ягод, концентрат ягодного сиропа, в быту называемый «конфетами». Деев выбрал пюре, выдвинув концепцию «дерева» своего бизнеса, где стволом-основой было пюре, из которого, как веточки и листики, можно было изготовить все остальное.
Знание, что делать, привело к пониманию как делать. Компания «Дикая Сибирь» была зарегистрирована 1 августа 2018 года, и первое, что сделал Деев, — купил в Германии за 800 тысяч рублей диспергатор, агрегат, делающий пюре безотходным способом. Тогда же появилась рекламная легенда.
— Пюре — вещь очевидная, можно дома взбить в блендере. Я искал то, чем мы будем отличаться. Я взял для производства не пищевой, а лабораторный станок, который измельчает субстанции в гомогенную взвесь. Многие делают ягоды, протертые с сахаром, — производители есть в каждом регионе, это наследство советских заготконтор. Но их оборудование отделяет кожуру и семена от мякоти. А мы измельчаем все. За счет этого у нас облепиха выходит со всеми маслами, — объясняет Александр. — Мы производим органический продукт, без химических добавок, сохраняя все его природные полезные качества.
«Дикая Сибирь» идет в народ
Цех запустили в октябре 2018 года. За месяц заработали первый миллион выручки. На запуск производства за полгода ушло шесть миллионов инвестиций. О происхождении этих средств Деев вспоминает неохотно. Он нашел краснодарского бизнесмена Вячеслава Игошина, который поверил в стартап, выкупил 60% предприятия за 2,8 млн рублей и еще три вложил в развитие, дав их в качестве займа под 12% годовых. Эти средства суммарно пошли на аренду помещения, покупку оборудования, сырья и упаковки, склад и оборотные средства на закуп сырья.
— О прибыли я не думал. Можно открыть пекарню, продавать хлеб и получать за это деньги. А есть модель развития, при которой инвестиции идут поэтапно. Следующий шаг для меня был в отказе от ручного труда в пользу автоматизации. На автоматизированную линию нужно еще пять миллионов — это условный расчет, мы сейчас как раз находимся на этом этапе. Пока нам этот шаг не удалось сделать. Например, чтобы запустить успешное фармацевтическое производство, нужно вложить миллиард. Если ты вложишь пятьсот миллионов, ты будешь в минусе. Пока не доложишь еще пятьсот. Вот на этом мы зависли. Переход с уровня микробизнеса на уровень малого бизнеса всегда идет очень болезненно.
На этом этапе они и разошлись с первым инвестором. За 2019 год «Дикая Сибирь» заработала 19 млн рублей выручки, которая почти целиком шла на операционные расходы и развитие производства. Поэтому чистая прибыль составила всего 955 тыс. рублей. На следующий этап развития нужно было 35 млн рублей — на расширение производственных площадей, закупку автоматической линии, 100 тонн ягоды и организацию системы заморозки и хранения. Но инвестор посчитал эти траты непосильными и решил выйти из бизнеса. Через год Деев вернул ему вложенные средства с процентами, зато снова стал единоличным собственником предприятия.
Между тем то, ради чего все задумывалось, начало сбываться. В середине 2019 года представители «Дикой Сибири» выехали в ближайший к Иркутску Усольский район и договорились о сотрудничестве с мэром и главами муниципалитетов.
— Мэры заинтересованы в развитии своих районов, от них требуют показатели занятости населения. Поэтому они помогают продвигать идею среди глав муниципалитетов. Благодаря Агентству инвестиционного развития мы нашли прямые выходы на несколько муниципалитетов, — рассказывает Деев. — В Усольском районе собрали за круглым столом мэра и десять глав МО и предложили сотрудничество. Они говорят: «Ну давайте, со следующего года». Но мы настояли: «Нет, давайте мы в эти выходные приедем на грузовой “газели”, и так весь сентябрь. А вы распространите информацию по деревням».
Четырнадцатого сентября бабушки с мешочками пришли и сдали 250 кг брусники и облепихи. Через неделю приехали снова. На площади уже гудело подобие стихийного колхозного рынка, с которого собрали урожай в одну тонну — люди приезжали семьями, на УАЗах и мотоциклах, забитых ягодой.
Эдвард Дэминг был неправ
Примерная емкость областного рынка подсчитывали без калькулятора: один населенный пункт за неделю сдал одну тонну. Таких населенных пунктах в пределах досягаемости — 400, это логистически доступные семь районов, ближайших к областному центру, круг радиусом 350 км. Дальше ехать невыгодно. То есть в теории в течение сезона можно собирать до 400 тонн ягоды в неделю. При этом люди из одной деревни за день получили 100 тыс. рублей на руки. Для местной экономики, где деньги регулярно получают только бюджетники, это небывалый подъем. Потенциал для сбыта и заготовки был безграничный.
С другой стороны, рынок пока остается неосвоенным. «По оценочным данным, в Иркутской области заготавливается ежегодно менее тысячи тонн дикорастущего пищевого сырья и лекарственных растений. При этом исторический максимум в Иркутской области в сфере заготовки пищевых лесных ресурсов отмечен на уровне восьми-девяти тысяч тонн ежегодно, что говорит о широких перспективах развития отрасли в Иркутской области», — сообщили в министерстве сельского хозяйства области.
— Все задумывалось, чтобы дикоросы собирало местное население, но с частниками работать сложно. Они могут не знать технологии сбора и хранения, приносить сырье грязное, с ветками, лежалое под дождем. Нам приходится самим чистить, а это сразу увеличивает стоимость килограмма на 300 рублей. Получается, что купил ты у сборщиков на сто рублей дешевле, а потом проигрываешь в два раза больше на очистке, — говорит Деев. — Плюс в том, что ты видишь реальных людей, которые работают в лесу и зарабатывают на этом. Казалось бы, мелочь: принес пару десятков килограммов, заработал пару тысяч. Но это многим местным жителям дает реальный способ заработать реальные деньги. В деревнях же многие уже забыли, как деньги выглядят. Например, в поселке Тальцы живет 400 человек, и там расположена одна заготовительная контора, принадлежащая китайцам, в которой работают 20 человек. И все, остальным сдавать некуда. И таких деревень много.
При этом экономика самой «Дикой Сибири» напрямую зависит от сезонных закупок дикоросов. Например, килограмм кедрового ореха в начале сезона стоит тысячу рублей, а к концу вырастает вдвое. Бруснику в августе–сентябре у населения принимают по 180 рублей за килограмм (клюква, черника и облепиха, по убывающей, оцениваются в 140–85 рублей), а к следующему июню цена у оптовых перекупщиков на бруснику подскакивает до 500 рублей. Изменение цен на сырье в зависимости от сезона может составлять вверх-вниз до 300 процентов. В результате и оптовые цены на килограмм готового пюре приходилось менять в диапазоне 450–650 рублей.
— Эдвард Дэминг, американский консультант по менеджменту, один из отцов японского экономического чуда, говорил, что складские запасы должны покрывать необходимость товара на месяц. Мы бы с таким подходом сразу прогорели. Себестоимость сырья повышается, нам приходится поднимать цены, а покупатели этого не любят, они привыкают к определенному порядку расходов, — объясняет Деев. — Нам приходится в сезон закупаться по максимуму.
— Закупочная цена 150 рублей за килограмм ягоды — это не слишком дешево?
— Никто не сдает по одному килограмму, чтобы перехватить сотню рублей. Главное, рынок способен потенциально принять огромное количество сырья, и люди, которые будут работать серьезно и постоянно, даже на низовом уровне лесных сборщиков, могут на этом зарабатывать. Другое дело, что не все могут этим заниматься. Есть же выражение «сделано с душой»? Поработав на закупках, я понял, что душа-то у всех разная. И, бывает, приносит человек ягоду, и сразу видно: ну не его это! — размышляет предводитель «Дикой Сибири». — Ягода иногда была не самого высокого качества. Есть требования к сорности ягоды, ко времени сбора. Например, облепиха самая сладкая ближе к морозам. Некоторые собирают ее, обламывая ветки, замораживают и просто стряхивают подмороженную ягоду. Мы объясняли людям, что для получения сертификата на органический продукт необходимо, чтобы не была нарушена целостность растения. Так мы закладываем основы экологического образования в массы.
Изоляция, инвестиции и новые инсайты
К 2020 году «Дикая Сибирь» подошла во всеоружии и полная надежд на прорыв. Деев взял заем на 4,7 млн рублей в Фонде микрокредитования Иркутской области. Закупил разную ягоду, на складах лежало 22 тонны. Решили расширить ассортимент и закупили 10 тонн якутского северного омуля. Было готово к реализации несколько поддонов баночек готовой продукции — 26 тыс. единиц. К началу года заказали еще тысячу подарочных наборов в ожидании сезонного приезда китайских туристов весной. Кратный рост выручки выглядит красиво в отчетах, поэтому к концу 2020-го планировали выйти на 36 млн рублей. Все предпосылки для этого были. И тут началась пандемия коронавируса.
Туристы не приехали, рестораны закрылись. К концу года выручка компании по отношению к году предыдущему упала в три раза — и то за счет более или менее прибыльных первых месяцев года (до марта выручка составляла до 600 тыс. рублей в месяц).
— Мы работаем в условиях низкой энергии. Это такое странное время, когда все двигается медленнее и тяжелее. Мы не могли два месяца дождаться, когда придет сантехник, уже две недели ждем электрика — плита сгорела. Все люди пришибленные, никого не дождешься. Полгода ходишь и психуешь, а потом смиряешься: когда сможешь, тогда и приходи, мы как-нибудь потерпим, — размышляет Деев.
С апреля по октябрь у компании прибыли не было вообще. Штат съежился с десяти до четырех человек, которые на энтузиазме работали за МРОТ. И к осени запрос на инвестиции стал из желаемого необходимым: для выхода на следующий уровень нужно было продать часть бизнеса крупным игрокам рынка. Именно в этот момент появились два новых уникальных продукта — экстравели и ягорешки.
— Когда я приходил к потенциальным инвесторам, они говорили: «Рынок здоровой кухни сейчас интересен. Но покажи презентацию, во что мы будем вкладываться». А у меня только прайс с сайта. Они пробуют пюре и морщатся: «Оно же кислое». Конечно, отвечаю, оно же натуральное, без сахара, — вспоминает Деев. — В то время мы варили сироп для ресторанов. Рестораны закрылись, все лето несколько тонн сиропа стояли на жаре и кисли. Они природные, не содержат никаких стабилизаторов, ароматизаторов и усилителей вкуса, легко портятся. А у нас куча заказов на орех из Европы — Испания, Германия, Швейцария. Я понимаю, что у ореха огромный рынок. Решили их объединить с сиропами. И продукт начали брать. Началось с нашего электрика — он пришел что-то ремонтировать, я предложил ему попробовать из экспериментальной партии. Он попробовал и говорит: не надо денег, давай по бартеру, я детям возьму.
Ягорешки — это очищенный кедровый орех в ягодном сиропе, и название придумали, объединив названия этих продуктов. Первый же инвестор, которому показали новую линейку на разных видах ягод, сразу сказал: «Отправляйте любыми объемами, мы возьмем все». Пробная партия из двухсот подарочных наборов в Москве перед Новым годом разошлась сразу. Инвестор планировал к весне, кроме Москвы, отправлять партии в ОАЭ и Китай.
— Это стало прорывом. До сих пор такого продукта не существовало. Ближайшим аналогом, когда-то существовавшим на рынке, был «Орех в меду». Но из-за слишком агрессивного вкуса меда орех практически не чувствовался. В легких сиропах ягодный вкус постепенно заменяется во рту насыщенным вкусом кедровых орехов, — объясняет Деев.
Вторым инсайтом стала разработка и производство экстравелей — в названии объединено слово «экстракт» и окончание, использующееся для обозначения продуктов, повышающих иммунитет (как «Имунеле», например). Продукт состоит из смеси ягодного пюре и трав-адаптогенов, восстанавливающих работоспособность: лимонника, элеутерококка, родиолы розовой. Это природный стимулятор, натуральная альтернатива напиткам-энергетикам.
— Сейчас мы делаем пюре на основе трех трав и с экстрактом каменного масла. Экспериментируем еще с десятью травами — чабрецом, эхинацеей, одуванчиком… Получается неплохо. Помогает профильное образование фармацевта. Нас учили делать эффективные средства. Мы пытаемся объединить природные свойства с технологиями. Экстракты — это одна из самых высоких технологий в фармацевтике. Продукция у нас натуральная, химии там вообще нет. Сейчас, во время пандемии, постоянно появляются новости, что разрабатываются новые вакцины, а люди начинают интересоваться природными средствами, — комментирует Деев.
Имена инвесторов он не разглашает. Их несколько человек, и Александр находится в тяжком процессе правильного выбора. Единственное, что он уточнил: один из них занимается производством робототехники, а другой — крупный производитель гироскопов и акселерометров.
— Сейчас мы работаем ручками. А среди инвесторов есть люди, производящие промышленных роботов, — размышляет он. — Можно перескочить этап автоматической линии и поставить на фасовку манипуляторы. Робот может стоить от 300 тысяч до двух миллионов рублей, но он окупается за полгода-год и дальше работает в плюс. Еще мне нравится вариант с инвесторами, потому что я не зарабатываю деньги, а развиваю отрасль. Если нет инвесторов и все держится на энтузиастах, значит, отрасль с точки зрения рынка находится в зачаточном состоянии.
Для выхода на внешний рынок нужен ГОСТ
В сентябре 2020 года правительство РФ подписало постановление № 1509 от 21 сентября, согласно которому земли сельхозназначения, которые заросли лесом, можно использовать в лесном хозяйстве. Это позволит брать в аренду земли, заросшие дикорастущими ягодами, нанимать местное население на сбор и легально использовать продукцию с подтверждением происхождения в производстве. В Иркутской области 700 тыс. га земли, заросшей, но невозделываемой. Из них в сельском хозяйстве Минсельхоз планирует пустить в оборот в ближайшем будущем только 300 тыс. га. Лес там молодой, вырубать его смысла нет. Фермерам эти земли невыгодны для возделывания. А с точки зрения разработки дикоросов это лакомый кусок для привлечения инвестиций.
— Вероятно, в СССР хорошо понимали рентабельность и полезность дикоросов, иначе к концу 1990-х в России не насчитывалось бы более 18 тысяч заготовительных предприятий. В настоящее время их осталось менее тысячи. По разным оценкам, промысловые запасы дикоросов (грибов, ягод, орехов) составляют семь–девять миллионов тонн в год, в целом биологические запасы (включая травы, чагу) составляют более 13 миллионов тонн, — говорит Татьяна Козлова, старший руководитель проектов по направлению «Оценка и финансовый консалтинг» группы компаний SRG. — Этот рынок сейчас почти полностью «серый». В сезон заготовители есть в каждом районе, а то и в каждой деревне, но большинство из них неофициальные. Иначе как можно объяснить официальную статистику сбора грибов в 30 тысяч тон в год, а потребление — более 500 тысяч тонн. По официальной статистике уровень освоения рынка дикоросов составляет не более 1,5–6 процентов, однако это не совсем так. Собственно, мы это видим на сезонных развалах и среди продавцов в проходных местах. Импорт, безусловно, присутствует, но его доля незначительна.
При скромных финансовых успехах компании «Дикая Сибирь» ее вклад в развитие отрасли по сбору и переработке дикоросов трудно переоценить уже сейчас. В Иркутской области создана Ассоциация участников развития отрасли пищевых недревесных и лекарственных ресурсов «Дикоросы». Сейчас она объединяет 12 организаций, среди которых восемь производителей натуральной продукции — переработчики орехов и ягод, производители соусов, кедрового масла, натуральной косметики и кондитерских изделий. Всего члены ассоциации производят 250 наименований продукции и уже задумываются о создании своей сети магазинов.
Еще одним проектом по поддержке сбора дикоросов стал «Гид по сибирской кухне». Ассоциация договорились с иркутскими ресторанами, что они будут вводить в меню блюда, в составе которых использовались дикие мясо, рыба или ягоды, не менее 20% от общей массы. Эти рестораны входили в карту, которую в виде буклета распространяли по местным отелям, аэропортам, музеям и прочим заведениям культуры. Первые рестораны отнеслись к этому скептически, но люди пошли по карте в конкретные рестораны. А для жителей деревень было престижно, что лучшие шеф-повара использовали именно их ягоду.
— Идеологию я привез из Петрозаводска. Я был в командировке и случайно увидел «Гастрономическую карту Петрозаводска». Но у них там было все свалено в кучу — например, в KFC продавались местные пирожки-«калитки». Мы решили упорядочить и сделать карту ресторанов. Напечатали 30 тысяч экземпляров. И самыми большими фанатами идеи оказались бабульки-экскурсоводы, они прониклись и раздавали эти карты туристам в больших количествах, — рассказывает Деев. — Помимо омуля и орешков, которые все уже знают, появились блюда из косули, гарнир из папоротника, грузди со сметаной. Гарнир из папоротника вообще стал хитом сезона-2019. Он выглядит необычно, очень вкусный и может заменить спаржу и стручковую фасоль. Но спаржа и фасоль — привозные, а папоротник в Сибири растет тоннами. Рестораторы стали сами искать выходы на охотников и сборщиков. Меню мы контролировали только по качеству, рецептуру рестораны разрабатывали сами.
И выходом на федеральный уровень стало участие ассоциации в разработке национального стандарта (ГОСТа) по сбору и переработке дикоросов по заказу АНО «Российская система качества». Роскачество обратилось к иркутским предпринимателям по рекомендации Якова Любовецкого из Союза органического земледелия, который чуть раньше познакомился с «Дикоросами» и намеревался продвигать их продукцию в Центральной России.
Во второй половине 2020 года Роскачество занялось разработкой ГОСТа продукции из дикорастущего сырья — систематизацией правил его сбора, заготовки и переработки для получения органического сертификата. Тринадцатого декабря Роскачество заключило с «Дикоросами» договор на доработку национального стандарта.
— Мы поставили себе задачу синхронизировать наш ГОСТ с международным стандартом IFOAM. В нем содержится пять основных правил. Например, сбор и заготовка не должны истощать природные зоны, сбор должно осуществлять преимущественно местное население, запрещено использовать химические инсектициды, — объясняет Деев. — Мы сдали проект 12 января, сейчас идет обсуждение на техническом комитете при Роскачестве. Они должны предложить свои поправки в окончательный текст. До 1 февраля его должны отправить на утверждение.
После этого планируется создать орган, который будет проводить добровольную сертификацию. Сертификат дает возможность выставлять свою продукцию на полки магазинов крупных сетей со значком Organic, а также выходить на экологически чувствительные рынки, в том числе за рубежом.
Фотографии Дмитрия Дмитриева
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl