Борьба «хулигана» с экспертами
Известный философ и социолог делит человечество на львов и лис, борется с научной экспертизой за post-truth и демократию в науке, а на помощь себе призывает военно-промышленную волю
Свою книгу Стив Фуллер посвятил основателю «научной истории» древнегреческому историку Фукидиду, который, по словам Фуллера, сегодня считался бы поставщиком «фейковых новостей». И в этом уже чувствуется эпатаж или интеллектуальная провокация, которыми пронизана вся книга, при том что одновременно это серьезнейший философско-социологический труд, через тернии которого временами трудно продраться.
И эпатаж не случаен, потому что эпатажна сама тема книги, обозначенная в ее заголовке как post-truth, что на русский можно перевести и как «постистина», и как «постправда», что придает переводу определенную двусмысленность, добавляя ощущение эпатажа, ведь по-русски «правда» и «истина» — это не совсем одно и то же. Вот почему, чтобы не запутать читателя нюансами терминологии, мы не будем переводить этот термин на русский язык.
Судя по всему, эпатаж — это вообще стиль жизни Фуллера, который отметился выступлениями в поддержку креационистской концепции «разумного замысла», трансгуманизма и многих других подобных идей, что снискало ему славу интеллектуального хулигана. Хотя, судя по книге, о которой мы говорим, для него такие выступления именно провокация, а не серьезные убеждения. Что-то вроде пощечины общественному вкусу.
Авторы некоторых рецензий в зарубежной прессе усматривают эпатаж даже в том, что Фуллер счел возможным сотрудничать с российскими институциями и в своей книге выразил благодарность за поддержку Российскому научному фонду, от которого получил грант в качестве исследователя Института философии РАН.
Место post-truth в общественной жизни
Но вернемся к теме книги — явлению post-truth, которое автор рассматривает применительно и к политике, и к социологии. К науке, как гуманитарной, так и естественной. И наконец, к экспертизе как общественному явлению, к которому Фуллер относится чрезвычайно критически.
Само слово post-truth было названо Оксфордским словарем главным словом 2016 года как слово, «относящееся к таким обстоятельствам или обозначающее такие обстоятельства, в которых объективные факты влияют на формирование общественного мнения меньше, чем воззвания к эмоциям и личным убеждениям». И это не случайно. Именно в 2016 году случилась победа Трампа на выборах в США и победа сторонников брекзита на референдуме в Великобритании, что было воспринято либеральным общественным мнением как победа людей, которые не интересуются реальным положением дел в стране и реальными фактами — для них важны их собственные ощущения. Как победа фейковых новостей над реальностью. Но для Фуллера, «люди (та самая либеральная общественность. — “Эксперт”), более всего чувствительные к тому факту, что мы живем в мире “постистины”, склонны полагать, что реальность фундаментально отличается от того, что о ней думает большинство». А надо, вообще говоря, подумать над тем, почему большинство именно так думает о реальности. Тем более что и Клинтон, которая назвала сторонников Трампа «кучкой жалких людей», и Трамп, назвавший ее сторонников «порочными» и «продажными», стоят друг друга и оба живут в мире post-truth. Хотя похоже, что Фуллеру ближе Трамп, который, фактически обвинил вашингтонский истеблишмент в том, что вместо выборов «он проводит договорные матчи, а потому, кого бы ни выбрать, законы, которые будут приняты, все равно окажутся на руку политическому классу независимо от их влияния на жизнь простого народа».
Для придания большей образности своим рассуждениям Фуллер обращается к творчеству известного итальянского философа и социолога Парето, который считал, что кровь в обществе перегоняется циркуляцией элит, которые он поделил на «львов» и «лис». Фуллер связывает эти образы с позициями в споре сторонников и противников post-truth, определяемых Фуллером следующим образом: «Лев стремится выиграть, сохранив правила в их нынешнем виде, а лиса стремится их изменить. В игре истины точка зрения льва без лишних раздумий принимается за нечто самоочевидное: противники конкурируют друг с другом в соответствии с заранее согласованными правилами, причем это первоначальное согласие определяет природу их противостояния и состояние игры в любой конкретный момент времени. В этом случае лисы могут оставаться обозленными проигравшими. В игре постистины цель в том, чтобы разгромить противника, хорошо при этом понимая, что правила игры могут поменяться. В этом случае сама природа противостояния может измениться так, что преимущество внезапно перейдет к вашему противнику. И лисы всегда играют на такую внезапную перемену». Вот почему для Фуллера Трамп — лис, а Клинтон — лев.
Бунт против экспертизы
От политических баталий в США Фуллер, обращаясь уже к теме брекзита, плавно переходит к проблеме экспертизы. Даже главу книги, посвященную брекзиту, он называет «Брекзит: политическая экспертиза в столкновении с волей народа». Ведь если на американских выборах заведомо, как и на большинстве выборов, ключевую роль играли эмоции по отношению к кандидатам, то на британском референдуме, казалось бы, должны были ключевую роль играть эксперты. Но, как замечает Фуллер, противники брекзита, а против него «выступили практически все институты Британской академии, ведущие деловые организации, включая Банк Англии, а также политики из разных стран мира, решившие выразить свое мнение по этому вопросу, <…> не предугадали того, что общество посчитает свой вновь обретенный голос (возможность участвовать в референдуме. — “Эксперт”) чем-то вроде своих собственных, публично явленных экспертных знаний».
Заметим, что Фуллер писал книгу до пандемии ковида, иначе он мог бы подкрепить свои размышления фактами такого же поведения общества в случае, когда, казалось бы, голос экспертов вообще должен быть решающим, но и здесь эмоции широкой общественности очень часто довлеют над фактами. В том числе потому, что общество ощутило возможность проявить себя.
Но признавая, что членство Великобритании в ЕС ему ближе, чем брекзит, Фуллер тем не менее считает, что «бунт» британцев против экспертного мнения заслуживает уважения — хотя бы потому, что экспертиза, даже если она достойна внимания, всего лишь проявление «когнитивного авторитаризма». И парадоксальным образом замечает, что он всегда от своих коллег-философов «отличался тем, что видел в дисциплинарных границах, благодаря которым институализируются экспертные знания, всего лишь необходимое зло по сравнению со свободным исследованием: и зло было тем больше, чем больше необходимо оно было».
Позволим себе привести обширную цитату из книги Фуллера, из которой становится ясна суть его антиэкспертной позиции: «[Один] из устойчивых стереотипов, распространяемых защитниками экспертного знания, которые утверждают, что антиэксперты — это антиинтеллектуалы, ставящие невежество выше знания и считающие все мнения равно обоснованными. Подобная попытка дезориентации попросту прикрывает обратную тенденцию, а именно то, что в современных демократиях наша вера в экспертов привела к моральному отуплению населения, побуждая людей отдавать другим, специально уполномоченным людям — начиная, возможно, с врача общей практики — право решать за них, во что верить, даже когда последствия таких решений прямо влияют на их жизнь и чувство идентичности. Собственно, современная демократия являет собой своего рода парадокс. Мы предоставляем все большему числу людей право участвовать в политической системе, обеспечивая их к тому же образованием, необходимым для ориентации в ней, и в то же время отвращаем их от высказывания собственного суждения, поскольку все большую нормативную роль приобретает экспертиза. В результате мы взращиваем культуру интеллектуального пиетета, своего рода мягкий авторитаризм, а образование в итоге начинает функционировать вопреки просвещенческим принципам. Люди, вместо того чтобы учиться распространению своей власти на самих себя и мир в целом, учатся лишь тому, как распознавать и соблюдать границы этой власти».
«Просто» революция или перманентная?
Но свою концепцию post-truth, так же как неприязнь к экспертизе, Фуллер распространяет не только на политическую сферу, в которой позиции экспертов действительно очень часто ангажированы, да и стремление экспертов что-то решать за людей не всегда вызывает симпатию, но и на естественные науки, обращаясь при этом к теориям таких известных философов и историков науки, как Томас Кун и Карл Поппер.
При этом, как утверждает Фуллер (насколько это верно, судить читателю), именно «куновская концепция науки является “постистинной” потому, что “истина” более не арбитр легитимной власти, скорее, она маска легитимности, которую носит всякий, кто стремится к власти (имеется в виду научная власть. — “Эксперт”)», поскольку «с точки зрения Куна, научные лисы одерживают верх всякий раз, когда в гладком нарративе львов появляются трещины, устойчивые “аномалии”, которые правящая парадигма объяснить не в состоянии».
Напомним, суть концепции Куна заключается в том, что в развитии науки нужно четко различать два сменяющих друг друга этапа. Один из них Кун называет «нормальной наукой», которая развивается кумулятивным путем постепенного накопления знаний. А второй этап — время от времени происходящие научные революции: коренные изменения фундаментальных теоретических принципов. «Нормальная наука» — дело львов, а научные революции — лис. Но, как пишет Фуллер, «у лис есть собственная ахиллесова пята: они сильны, когда находятся в оппозиции, но сварливы, когда во власти». И тут Фуллер вспоминает Поппера: «Самый главный оппонент Куна Карл Поппер пытался представить эту черту в выгодном свете, вторя Льву Троцкому и называя ее “перманентной революцией” в науке». Напомним, что, согласно Попперу, критерием научности эмпирической или иной теории, претендующей на научность, является фальсифицируемость (принципиальная опровержимость) любого научного знания, что фактически подразумевает возможность той самой «перманентной революции» в науке.
Протестантская наука
Возвращаясь к экспертизе в науке, заметим, что она возможна только там, где среди ученых существует определенный консенсус относительно ее утверждений. Но, как замечает Фуллер, «в мире постистины к самой идее научного консенсуса можно относиться с подозрением, однако наука как таковая не отвергается. Напротив, теперь она считается личным делом». Этот подход Фуллер сравнивает с процессом Реформации, когда христианство перестало быть единой доктриной, а разбилось на множество направлений, связанных с собственным пониманием Писания. Применительно к науке Фуллер называет такой процесс протнаукой (сокращение от «протестантская наука»), под которой понимается возможность параллельного развития наряду с официальной наукой, например, теории разумного замысла, альтернативной медицины и Википедии. Ясно, что если вы признаете теорию разумного замысла, то всякая экспертиза со стороны научного мира, придерживающегося другой теории, бессмысленна.
Однако Фуллер усматривает в этом новые возможности, с одной стороны, для деятелей науки, которые теперь могут не считаться с авторитетами и предрассудками, а с другой — для появившейся «свободно парящей интеллигенции», под которой он понимает класс критиков и публицистов, зарабатывающих себе на жизнь работой в туманном интеллектуальном пространстве между академической и политической сферами, фактически научным журналистам, которым он отводит важную роль «в строительстве, если не перестройке научного знания». Что в конечном счете дает широкой публике возможность выработать личную позицию в результатах исследования. Это может показаться странной идеей — позволить широкой публике влиять на результаты научных исследований, но, учитывая все большую роль, которая наука играет в жизни людей, особенно биология, медицина и не только, в такой демократизации науки есть своя правда. Фуллер выступает за демократизацию знаний, в том числе путем демонтажа экспертной «рэкетной защиты», которой управляют университеты и профессиональные организации (то, что он называет академической «погоней за рентой»).
Военно-промышленная воля к знанию против академиков
Одно из центральных мест в книге занимает роль в развитии науки военно-промышленной воли к знанию, противостоящей обычным дисциплинарным нормам академического исследования, которую Фуллер противопоставляет академической науке, «путешествующей» без цели. «Такая форма исследования обладает более четкой организацией и больше ориентирована на цель, обычно предполагающую некоторое улучшение условий человеческой жизни». «Военная сторона [этой формулы] должна ускорять производство знания, извлекая выгоду из любой неотложной ситуации, сосредоточивающей внимание на подавлении общего врага, тогда как промышленная сторона должна наращивать производство знания, позволяя ему выйти из лаборатории в жизненный мир». В результате, по мнению Фуллера, именно корпорации стали двигателями научного процесса, с одной стороны, стоя, например, у истоков Кремниевой долины, а с другой — через свои фонды, тот же Фонд Рокфеллера, способствуя развитию фундаментальной науки, но в новых междисциплинарных формах.
***
В конце книги Фуллер вновь возвращается к проблеме экспертизы. Он утверждает, что риски, связанные с неправильным использованием человеческих способностей к разуму, столь же велики, как и риски, исходящие от выхода за его пределы, поскольку первый влечет за собой состояние пассивности перед лицом неизвестного — например, того, что принесет будущее. «Ошибаться — это единственный способ научиться все исправлять. Ошибочность — двигатель научного и социального прогресса. И мы не можем переложить ответственность за свое будущее на экспертов. Мир — опасное место, но мы не можем стать безопаснее, если просто рассчитываем на указы экспертов, которые обезопасят нас». В принципе, это правильно, но думать, что без экспертов, то есть людей, обладающих фундаментальными знаниями в разных областях человеческой деятельности, человечество обойдется, тоже самонадеянно. Да и сам Фуллер в своих рассуждениях не обходится без авторитетов, хотя зачастую и спорит с ними.
Фуллер С. Постправда: Знание как борьба за власть. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2021. 368 с. Тираж 1000 экз.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl