Большая Евразия собирается
Прошедший в Самарканде саммит ШОС показал: тестовый режим главной евразийской организации подошел к концу — наступило время для реальной интеграции
Очередной саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) прошел на фоне беспрецедентной геополитической обстановки. Стремительная эрозия прежней модели глобализации, которую ускорила российская СВО, привела к тому, что и большой евразийский регион оказался в зоне турбулентности.
Показательным был даже тот факт, что пока на пышных мероприятиях в Самарканде подписывали очередные документы, отчитывались о новых успехах во взаимной торговле и сажали деревья в знак вечной дружбы, на границе между Киргизией и Таджикистаном шла стрельба, гремела тяжелая военная техника, а кое-где уже работала РСЗО. Конечно, это было случайное совпадение, но многозначительное.
Как заметил за несколько дней до начала саммита Мухтар Тлеуберди, министр иностранных дел Казахстана, ШОС «входит в свое третье десятилетие на фоне очень сложных мировых процессов». С этим трудно не согласиться — достаточно окинуть взглядом регион Большой Евразии.
Кризис на Украине. Заметная деградация обстановки в Тайваньском проливе. Непрекращающийся хаос в Афганистане — в стране, которая граничит с пятью членами ШОС. Очередные перестрелки на киргизско-таджикской и на афгано-пакистанской границах. Наконец, самое серьезное с 2020 года военное обострение между Азербайджаном и Арменией, в результате которого Никол Пашинян не смог приехать в Узбекистан.
Все это придавало самаркандской встрече специфический фон и несколько диссонировало с торжественными заявлениями, на ней прозвучавшими. Конечно, нельзя отрицать, что авторитет «шанхайской восьмерки», о чем говорили все участники саммита, если и не переживает стремительный рост, то как минимум остается высоким.
«Из желающих присоединиться к ШОС выстроилась очередь», — заявил глава российского МИДа Сергей Лавров, указывая на планы еще десяти стран так или иначе присоединиться к этой платформе.
По итогам прошедшего саммита ШОС в организацию не только вступила новая страна — Иран, — но и было объявлено о начале процедуры предоставления членства Белоруссии. А Бахрейн, Мальдивы, Кувейт, ОАЭ, Египет, Катар и Мьянма получили статус партнеров по диалогу. Интерес к ШОС, таким образом, растет, а вместе с ним и перспективы новых транспортно-логистических и экономических проектов.
Но очевидно и то, что довольно рыхлая структура этой организации, как и ее ограниченные полномочия, больше не отвечают реальности, которая складывается на территории Евразии.
Тихая коалиция
Тем не менее несомненным плюсом прошедшего саммита стало уже то, что его участники смогли наконец «сверить часы» в режиме офлайн по самым значимым вопросам двусторонней повестки, которых накопилось немало. Формат многосторонних встреч, который все эти годы обеспечивал ШОС, обычно снимал региональное напряжение и к тому же придавал ясность и законченность наметившимся трендам взаимодействия. Дальнейшее развитие российскокитайских отношений, углубление партнерства с Ираном, обсуждение хода «зерновой сделки», урегулирование сирийского кризиса и военного обострения между Баку и Ереваном — это далеко не весь список вопросов, который российский президент Владимир Путин успел обсудить с лидерами стран Евразии.
Безусловно, центральным событием саммита стала встреча Путина с лидером КНР Си Цзиньпином — все-таки первая очная беседа с начала СВО. В преддверии этого события западные СМИ успели окрестить ее «сигнальной» — дескать, Пекин наконец «определился» и уже открыто демонстрирует свою поддержку Москве в ее конфликте с западным миром.
Однако ничего экстраординарного эта встреча не принесла. По крайней мере, если судить по ее публичной части. Лидеры двух стран обозначили консенсус по ряду ключевых вопросов и наметили стратегические цели дальнейшего взаимодействия.
Впрочем, теперь с уверенностью можно констатировать: китайская позиция по отношению к Москве после февральских событий явно становится более открытой и менее настороженной, особенно если учесть более чем благодушное выступление