Азовская мышеловка
Украина готова разорвать договор по Азовскому морю и добиться милитаризации акватории, игнорируя даже собственные интересы
Киев снова мутит воду, на этот раз — в Азовском море. Двадцать третьего сентября Украина ввела в акваторию буксир «Корец» и поисково-спасательное судно «Донбасс», предназначенные для службы в составе ВМС Украины. Во время похода судов под Крымским мостом экипаж намеренно нарушил морскую дипломатию, заявив, что он «планирует заход в 20-мильную зону» вместо стандартной формулировки «прошу разрешить проход», предписанной правилами мореплавания. Очевидцы утверждают, что моряки были готовы прорываться с боем — в руках они держали заряженные автоматы.
На следующий день после несостоявшейся провокации президент Украины Петр Порошенко объявил о решении построить в районе Бердянска военно-морскую базу, а генштаб ВСУ утвердил план ее создания до конца 2018 года. Кроме того, 26 сентября украинские военные провели тактические учения на побережье Азовского моря, а секретарь Совета национальной безопасности и обороны Украины Александр Турчинов заявил, что Украина намерена провести в акватории широкомасштабные учения.
Все это похоже на какой-то театральный фарс. Украина старательно демонстрирует то, чего у нее нет и никогда не было, — военно-морские силы. Разумеется, в ответ на действия «российского агрессора». В последнее время Запад слабо реагирует на украинскую истерию. Чтобы не потерять международную поддержку, в том числе финансовую, Киеву приходится выдумывать новые сюжеты, напоминая о себе искушенному западному зрителю.
Пираты Азовского моря
История милитаризации Азовского моря берет начало с «нордской провокации». Двадцать пятого марта 2018 года украинские пограничники безосновательно задержали крымское рыболовецкое судно «Норд» и отконвоировали его в Бердянск. У всех членов экипажа были российские паспорта, а само судно состояло в российском реестре, но украинская погранслужба отказалась признавать российское гражданство керчан, инкриминировав им «нарушение порядка въезда на временно оккупированную территорию Украины и выезда с нее» в соответствии с украинским законом. Рыбаков десять дней держали возле нескольких тонн гниющей рыбы, от чего у матросов начались проблемы со здоровьем, а у капитана сейнера Владимира Горбенко случился гипертонический криз.
Дело «Норда» — очевидная провокация, сыгранная на статусе Крыма. Поначалу Москва отреагировала сдержанно. МИД России направил Киеву ноту протеста, а против украинских пограничников завели уголовное дело по статье об угоне водного транспорта. По сути, от украинцев требовалось только отпустить экипаж и капитана судна. Но тогда все старания развести Москву на жесткие меры пошли бы насмарку, а Киеву позарез нужен был новый повод, чтобы продолжить строить из себя жертву агрессора. Украина заявила, что готова отпустить членов экипажа при условии получения ими украинских паспортов, что противоречило воле самих моряков. Капитана судна отпускать отказались, ему грозит до пяти лет лишения свободы.
Украинские власти как лисички из детских стихов Корнея Чуковского, которые подожгли море — по собственной прихоти и вопреки здравому смыслу. Между тем «Норд» был не первой и не последней попыткой Украины «поджечь» Азовское море. В феврале за посещение Крыма было арестовано танзанийское судно Sky Moon. Десятого апреля украинская сторона задержала судно-земснаряд компании Trans Services Maritime, обвинив его в незаконной добыче песка для строительства Крымского моста. А 10 августа был безосновательно задержан танкер «Механик Погодин». В апреле пресс-секретарь Госпогранслужбы Украины Олег Слободян заявил, что погранслужба будет задерживать все суда, входящие и выходящие из портов Крыма без согласования с Киевом.
Глава Общероссийского движения поддержки флота Михаил Ненашев сравнил действия украинской стороны с нападениями сомалийских пиратов и заявил, что Москва в качестве ответной меры должна усилить техдосмотр украинских судов или вовсе ограничить их передвижение в акватории. Так оно, собственно, и случилось. Сначала Росрыболовство объявило о создании оперативного штаба по борьбе с «украинским пиратством», который совместно с пограничным управлением ФСБ уполномочен защищать российских рыбаков в Азовском море. А уже в апреле российские пограничники начали массовый досмотр украинских торговых и рыболовных судов, а также иностранных судов, следовавших в украинские порты. И если раньше проверка ФСБ занимала всего два-три часа, то теперь эта процедура может растянуться на трое суток. По данным министерства инфраструктуры Украины, с 29 апреля по 14 июля Россия задержала 148 судов. Некоторые «счастливые» корабли попадали на проверку дважды — по дороге в украинские порты и обратно.
Наращивая активность в Азовском море, Россия исходила не столько из желания отомстить за «Норд», сколько из защиты своих судов от новых нападений и обеспечения безопасности Крымского моста, в отношении которого украинские радикалы не раз высказывали угрозы. Тем не менее Киев расценил действия Москвы как свою тактическую победу и побежал жаловаться в международные суды, обвиняя Россию в «гибридной войне» на Азовском море. «У нас уникальные предпосылки для создания международной коалиции против попытки России заблокировать нас с моря», — заявил на пресс-конференции в Киеве глава Центра оборонных реформ Александр Данилюк. В своей речи на Генассамблее ООН 26 сентября Петр Порошенко призвал международное сообщество выступить единым фронтом против России и ввести очередные санкции. При этом украинские власти не учли, что действия российской стороны не выходят за рамки закона и наказывать ее не за что.
История одной денонсации
Правила игры в акватории устанавливает Договор о сотрудничестве России и Украины в использовании Азовского моря и Керченского пролива 2003 года. Согласно договору, Азовское море исторически является внутренними водами двух государств — в нем не может быть ни территориальных вод, ни исключительных экономических зон. Торговые и рыболовные суда пользуются полной свободой судоходства, но каждая из сторон имеет право остановить для проверки любое судно, если оно покажется ей подозрительным. Именно этим правом и руководствуется Россия, задерживая украинские и иностранные корабли. Кроме того, согласно договору военные суда третьих стран могут входить в акваторию только с разрешения обеих сторон. По этой причине никакая военная коалиция против России в Азовском море попросту невозможна.
Загнав себя в угол, Украина начала угрожать изменением или разрывом «кабального» договора. Между тем одностороннее изменение режима Азовского моря и Керченского пролива является грубым нарушением основополагающего принципа международного права, а именно принципа добросовестного выполнения международных обязательств. «Для изменения положений договора нужно согласие обеих сторон. Если только одну сторону не устраивают положения договора, то возможна денонсация — односторонний отказ от его выполнения», — объясняет «Эксперту» кандидат юридических наук, старший преподаватель факультета мировой политики МГУ им. М. В. Ломоносова Татьяна Левченко.
Отказавшись от договора, Украина, скорее всего, будет настаивать на признании Азовского моря международными водами. В таком случае в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 года акватория станет морем общего пользования с четкой регламентацией российско-украинских границ. Любопытно, что до 2014 года Киев сам противился установлению морской границы в Азовском море, но после присоединения Крыма к России резко передумал. Первый законопроект о денонсации договора был зарегистрирован в украинском парламенте в 2015 году. Тогда МИД Украины и ряд ее силовых ведомств настоятельно не рекомендовали политикам поднимать вопрос о выходе из соглашения, объясняя это опасностью блокирования украинских портов. Тем не менее в Верховной раде Украины еще неоднократно высказывали инициативу денонсации соглашения. Последний подобный законопроект был внесен в Раду 10 июля 2018 года представителями фракции «Самопомощь». На заседании депутатов инициатор проекта Семен Семенченко объяснил его необходимость строительством Керченского моста и «агрессивными действиями России в Азовском море». Однако, как отметила 28 августа замминистра иностранных дел Украины Елена Зеркаль, «о денонсации соглашения по Азовскому морю не может быть и речи — это даст России возможность заявить территориальный спор».
После 2014 года по российским законам весь Керченский пролив остался за Россией, как и участки Азовского и Черного моря, прилегающие к берегам Крыма. По такой логике, если акватория потеряет статус «внутреннего моря» двух государств, перемещение любых судов через пролив и между Азовским и Черным морем без разрешения российской стороны будет невозможно. Разумеется, Украина до последнего не будет признавать исключительную юрисдикцию России над Керченским проливом. Но есть один нюанс. «Статус вод Азовского моря и Керченского пролива также урегулирован Договором об украинско-российской границе, где он определен как “внутренние воды”. Даже если договор от 2003 года денонсировать, то их статус сохранится», — объясняет Татьяна Левченко.
Пока заявления Киева о денонсации договора видятся очередной пиар-акцией Петра Порошенко накануне президентских выборов 2019 года. Но если предположить, что Украина не блефует и выйдет из договора, она лишь завяжет новый азово-черноморский узел, не получив от этого никакой реальной выгоды. Во-первых, акватория станет морем общего пользования, так что нахождение в ее водах кораблей третьих стран, в том числе военных, будет юридически обоснованно. Между тем это чревато как созданием разноплановых конфликтных зон, так и сложностями в регулировании судоходства из Черного моря в Азовское. Все попытки Украины организовать в азовских водах променад иностранных военных кораблей будут направлены на провокацию скандала с Россией. Во-вторых, возникнет вопрос с определением исключительных экономических зон России и Украины, которые устанавливаются в пределах 200 морских миль (370,5 км). Из-за маленького размера Азовского моря (длина — 380 км, самое широкое место — 200 км) произойдет их неизбежное наложение. Спорная территория породит новые конфликты. И, в-третьих, остро встанет вопрос о морской границе, который стороны не могут решить еще с распада СССР. Украина хочет поделить акваторию по административной границе, существовавшей между УССР и РСФСР. Однако никаких легитимных документов союзного уровня, которые фиксировали бы линию разграничения в водах акватории, не существует. Остается всего два варианта: распределить Азовское море по принципу равноудаленности от берега или установить госграницу государств на расстоянии 12 морских миль (22,2 км) от исходных линий, а нейтральные воды распределить в качестве исключительных экономических зон. Первый вариант не устраивает Украину, а второй сложно реализовать без политической воли обеих стран. Дело в том, что расстояние от берега Крыма до берега Украины составляет от 15 до 49 км, так что сторонам попросту не хватит места для обеспечения 22-километрового режима территориального моря. Между тем в районе Западного побережья Крыма находится несколько богатых нефтью шельфов. Не исключено также, что снова начнутся споры вокруг принадлежности Крыма, что поставит крест на конструктивных переговорах.
Экономический якорь
Тем временем Россия продолжает эффективно использовать мягкую силу в ответ на украинские провокации. Однако еще до всей ситуации с досмотром судов одним из конфликтогенных факторов в акватории был Крымский мост. Министерство инфраструктуры Украины оценило прямые убытки страны от строительства моста в 500 млн гривен (19,1 млн долларов) в год. «Мы потеряли около восьми миллионов тонн груза. Сегодня обработка у нас составляет шесть миллионов тонн, а когда-то было 15–17», — заявил директор Мариупольского порта Александр Олейник. Все дело в пропускной способности Крымского моста, который не позволяет проходить кораблям высотой более 33 метров, например судам типа «Панамакс». Между тем эксперты считают, что никакого экономического урона от строительства моста Украина не несет. «Высота судоходного пролета Крымского моста — 35 метров, а глубина идентична глубине Азовского моря — восемь метров. Иными словами, проход под Крымским мостом ничем не отличается от глубин основных маршрутов судов по Азовскому морю. Так что никаких нарушений исторически сложившихся традиций использования акватории для коммерческого судоходства после строительства Крымского моста не произошло», — объясняет «Эксперту» заместитель декана факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Андрей Суздальцев.
А вот нынешний конфликт в Азовском море оказал серьезное негативное влияние как на украинское рыболовство, так и на коммерческое судоходство. После усиления российских пограничных досмотров украинские рыбные промыслы фактически остановлены, а иностранные торговые суда терпят убытки. По словам директора Мариупольского морпорта, ущерб от задержки на сутки одного судна составляет 15 тыс. долларов, при этом за день погранслужба России может задержать до пяти-семи кораблей. Усиленный контроль отражается на объеме морского грузопотока. По состоянию на август 2018 года грузопоток из Мариуполя сократился на 39% (с 6,51 млн тонн в 2017 году до 3,97 млн тонн в августе 2018-го), а грузопоток из Бердянска — на 47% (с 2,39 млн тонн в 2017 году до 1,27 млн в августе 2018-го). «Естественно, объем перевозок сокращается, но сокращаться он стал еще с 2014 года. По разным оценкам, снижение составило до 60 процентов», — говорит «Эксперту» кандидат экономических наук, доцент факультета государственного управления МГУ им. М. В. Ломоносова Илья Ленков.
После потери Крыма Украина перенаправила в Мариуполь и Бердянск часть грузопотока, который ранее шел в крымские порты. В целом доля этих двух портов в грузообороте всех морпортов Украины невысока. В 2017 году удельный вес Бердянского порта составил 1,8%, Мариупольского — 4,9%. Для сравнения: удельный вес черноморского порта Южный в этом же году составил 31,6%. Однако азовские порты имеют большое значение для экономики Украины. «Экспорт из портов Мариуполя и Бердянска включает в себя как металлы, чугун, уголь, так и зерно (кукуруза) и достигает до 20 процентов всего украинского экспорта, что является очень значимой величиной для республики. Переброска экспортных товаров в Одессу ограничена пропускной способностью железной дороги и может резко поднять издержки поставщика. Альтернативы азовским портам у Украины нет», — объясняет Андрей Суздальцев.
По данным министерства инфраструктуры Украины на июль 2018 года, доходы Мариупольского и Бердянского портов снизились более чем на 30%, а количество швартующихся иностранных судов сократилось на 10%. Больше всего уменьшился металлургический экспорт. Между тем в маленьких городках наподобие Мариуполя местное население живет за счет морской торговли и рыболовства. Пока иностранные судовладельцы не спешат разрывать контракты с Украиной, так как украинский экспортный товар, отгружаемый из азовских портов, продается на мировых рынках по вполне приемлемым ценам. «Ситуация может ухудшиться исключительно по вине украинской стороны, которая активно нагнетает информационную войну не только вокруг Крымского моста, но и вокруг обстановки на Азовском море. Перевозчики по понятным причинам стараются избегать азовских маршрутов, где суда рискуют столкнуться с противостоянием на море, и могут разрывать контракты, что скажется на загрузке украинских портов акватории самым негативным образом. В итоге Украина имеет все шансы наказать себя сама», — считает Андрей Суздальцев. Украина в очередной раз доказала, что сиюминутный политический пиар для нее важнее собственной экономики и благополучия граждан.
Россия и Украина в Азовском море
Показатели грузооборота украинских морпортов, 2017 год
Объем грузооборота Бердянска
Объем грузооборота Мариуполя
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl