Бернстайн на родине родителей
Cтолетие со дня рождения американского композитора, дирижера и общественного деятеля Леонарда Бернстайна широко отмечается в России. Однако при жизни музыканта (а умер он в 1990 году) его отношения с большевиками у власти были не простыми
У себя на родине, в США, в годы маккартизма Леонард Бернстайн попал под лупу комиссии Сената США по расследованию антиамериканской деятельности. ФБР следило и собирало информацию о нем от ближнего окружения и даже вело учет выписываемой им периодики. Тогда ему удалось отбиться от обвинений в членстве в рядах компартии США, но ярлык «попутчика коммунистов» был ему приклеен основательно. Когда после ХХ съезда КПСС в рамках хрущевской политики «мирного сосуществования двух систем с различным общественным строем» началась первая разрядка с Америкой, казалось логичным и символичным, что именно Бернстайн приехал поздним летом 1959 года в СССР с гастролями во главе Нью-Йоркского филармонического оркестра. Госдепартамент США решили послать реабилитированного американским властями и лояльного к СССР музыканта, чтобы доказать, что эра маккартизма закончилась. Советы же были рады принять гостя, которого (так они надеялись) можно было бы использовать в пропагандистских целях.
Гастроли с сюрпризом
1959-й был уникальным годом в советско-американских отношениях. В январе с ознакомительным визитом в США побывал бывший сталинский министр внутренней и внешней торговли, а тогда первый заместитель председателя Совета министров СССР Анастас Микоян. В июле на открытие грандиозной американской выставки в московском парке «Сокольники» приезжал вице-президент США Ричард Никсон. В августе в Нью-Йорк на презентацию уже советской выставки улетел другой советский первый вицепремьер, Флор Козлов. Наконец, в сентябре с сенсационным визитом в США побывал сам Никита Хрущев с огромной делегацией, чадами и домочадцами.
В эту насыщенную программу саммитов, выставок и визитов и были втиснуты гастроли Бернстайна. А значит, как говорил в фильме «Карнавальная ночь» персонаж исполняющего обязанности директора Дома культуры Огурцов, «это, с одной стороны, на нас накладывало, а с другой — требовало». Для начала, например, советская цензура изменила концертную программу: из нее убрали «Паренек Билл» Аарона Копленда, поскольку в этом мелодичном и реалистическом балете речь шла об известном американском уголовнике и его преступлениях. Вещь сочли аморальной для советской аудитории.
План гастролей Бернстайна и оркестра был расписан до деталей и утвержден в Отделе культуры ЦК КПСС. В смете расписали даже детали прощального банкета, количество персон и лимит расходов на питание. А в Днепропетровске специально под гастроли американской знаменитости отыскали двоюродного брата дирижера и привезли его на концерт в Большой зал Консерватории. Первые концерты в Большом зале Консерватории прошли на ура. Правда, слушателей и кураторов немного удивила манера Бернстайна комментировать исполняемые произведения — в ней бдительным людям слышался «саркастичный и двусмысленный подтекст в духе буржуазно-либерального субъективизма». Большого подвоха, впрочем, никто не ждал, но он случился.
На восьмом, заключительном концерте перед началом исполнения первой части Седьмой (Ленинградской) симфонии Бернстайн позвал к пульту ее автора Дмитрия Шостаковича. Все встали. В зале раздались бурные аплодисменты, переходящие в овацию. Концерт снимали американские телевизионщики для показа в США (по этому поводу Комиссия ЦК КПСС по вопросам идеологии, культуры и международных партийных связей приняла специальное постановление № К-35/34гс: «Поручить Госкомитету по телевидению и радиовещанию при Совете министров СССР и Министерству культуры оказать содействие американской фирме Роберта Саудека в организации телевизионных съемок концерта симфонического оркестра Нью-Йоркской филармонии под управлением Леонарда Бернстайна в Москве»). Разрешили снимать только концерт. Но не углядели: «широкомасштабной антисоветской провокации» избежать не удалось.
Речь о том, что после разрешенной съемки концерта в знаменитой консерваторской артистической при скоплении свидетелей (!) и осветительной аппаратуры кинокамер (!) произошла сердечная встреча дирижера и его жены Фелиции Монтеалегре с лауреатом Нобелевской премии по литературе 1958 года, автором романа «Доктор Живаго» опальным Борисом Пастернаком. Выглядело все это как откровенная демонстрация: Фелиция вышла после первого отделения в фойе и провела поэта через шеренгу охраны. Леонард и Фелиция, правда, накануне посетили поэта на его даче в Переделкине, но там-то никаких камер не было, а тут…