Большое счастье
Актриса Мария Куликова рассказала «Домашнему Очагу» о том, чем было для нее лето в детстве и почему ей сегодня нравится жить за городом
Лето в детстве было прежде всего дачей. Я там не скучала, у нас была целая банда, мы строили и дома на деревьях, и гоняли лошадей по полю, и на великах ездили. Единственное, о чем я переживала и по чему скучала, – это было мороженое, потому что дача была далеко от города. Так вот, мама из города Солнечногорска в трехлитровой банке привозила пломбир, который, естественно, таял. Потом мы эту трехлитровую банку ставили в морозилку, она опять застывала, и вот мы лакомились. Еще мама привозила «Пионерскую правду» и «Юного натуралиста». Это было большое счастье, и я с большой нежностью вспоминаю свое лето.
Мы на пустом месте могли придумать что-то интересное. Этого очень не хватает современным детям, на мой взгляд. Я пытаюсь научить сына Ваню фантазировать. Вот ты едешь летом на велосипеде по раскаленному полю, и это довольно скучное времяпрепровождение. Но можно же представить, что за тобой охотятся огромные птицы, и вот одна пролетела очень низко, и нужно бросить велик, добежать до ближайшего стога сена, зарыться там и наблюдать, когда опасность минует и можно опять сесть на велик, и очень-очень быстро «поскакать» в сторону дачи, где тебе дадут бутерброд – белый хлеб и клубничное варенье – и сорок пять заданий, конечно, тоже дадут: уничтожать колорадских жуков, пропалывать клубнику и так далее (у нас были еще серьезные обязанности на даче). И мне хочется, чтобы Ваня также научился фантазировать, а не требовал для развлечения какой-то гаджет или мультик. И учился помогать по дому, потому что сейчас мы детей ограждаем от физической работы, стараемся их не напрягать, а это не верно.
В дождливые дни, когда не надо ничего было делать важного, мы садились на веранде и играли в «Эрудит». Или просто рассказывали друг другу байки – это были самые счастливые мгновения. До сих пор у меня летний дождь, вот эта влажность, ассоциируется с каким-то счастливым временем, когда и мама, и папа были живы, когда сестра и я были маленькими. И это было круто. Еще вспоминаю печеную картошку и черный хлебушек. Такой, пропитанный дымом, посыпанный щедро солью, под звездным небом, с ребятами, которые постарше. Мама заставляла старшую сестру брать меня с собой, чем, конечно, мои друзья-подростки были недовольны, но у них не было другого выбора. Правда, в девять часов они отводили меня домой, а сами продолжали гулять, и я понимала и не спорила – слово взрослого человека было закон. Теперь я пытаюсь внедрить это в свое семейство, потому что дети сейчас очень продвинутые, серьезные и, скажем так, готовы спорить и вступать в диалог. А мне даже в голову такие мысли не приходили, что можно поспорить с мамой о чем-то: она сказала – все, железобетонно делаешь.
В лагере я была один раз в жизни, мне было шесть лет, нас отправили вместе с сестрой. И, в общем, этот мой первый отдых закончился очень печально, я уехала оттуда с пиелонефритом, два месяца провалялась в больнице и была лишена удовольствия пойти 1 сентября в школу с букетом цветов, в белом фартуке. С тех пор никому в голову не приходило отправлять меня в лагерь – такой стресс получили родители.
Летний роман у меня был один – абсолютно несчастный, платонический, но тем не менее прекрасный. Когда я была совсем маленькой девчонкой, из армии вернулся парень, который служил на подводной лодке. И это было что-то невероятное. Мы, советские дети, были романтиками сумасшедшими, такие профессии вызывали трепет и уважение, и я его обожала не один год. Я им грезила, бредила. И надо отдать ему должное, он со мной очень дружил. Он был приятелем моей старшей сестры, и я с большой нежностью вспоминаю, что никто надо мной не смеялся, не издевался. Конечно, шутили: «Сейчас твой Сережа придет, сейчас Сережа тебя приведет», – но все же очень серьезно относились к этому чувству, и сам Сергей тоже.