Жемчуга и бриллианты между Москвой и Варшавой
В феврале 1923 года глава Наркомата внешней торговли СССР Леонид Красин обратился к советскому руководству для разрешения одного острого и деликатного вопроса, отражавшего особенности связи с внешним миром и торговых операций раннего советского государства.
Записка наркома была направлена Сталину, а также заместителю главы НКИД Максиму Литвинову и наркому финансов Григорию Сокольникову. Речь шла о судьбе драгоценностей, которые правительство Советской России оставило в распоряжении Польши под залог.
Из документа не вполне ясны обстоятельства и время появления советских ценностей в Польше, однако Красин указывает, что две партии драгоценных камней оставлены там «в обеспечении 15 миллионов золотых рублей». Поэтому с большой долей вероятности можно предположить, что камни оказались в Варшаве после заключения Рижского мирного договора в марте 1921 года, который завершил Советско-польскую (Польско-большевистскую) войну и определил границу между Польшей и советскими республиками. Одним из условий договора стало согласие советской стороны на выплату Польше 30 миллионов золотых рублей в качестве компенсации за вклад Польши в экономику Российской империи. Часть средств, как можно предположить по прочтении документа, была обеспечена внесением залога из драгоценных камней.
Однако залоги обычно вносятся на определённый срок. Именно это и беспокоило Красина. Нарком внешней торговли писал, что с апреля 1923 года польские власти получат право распоряжаться ценностями и, как предполагал Красин, могут реализовать драгоценные камни через «дружественных» ювелиров за сумму, гораздо меньшую, чем 15 миллионов золотых рублей, после чего будут вправе предъявить советским властям претензию на остальную сумму.