Советский писатель Борис Васильев глазами Дмитрия Быкова

ДилетантКультура

Борис Васильев

Портретная галерея Дмитрия Быкова

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЁН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ.

1.

Васильев сегодня известен прежде всего как автор сценария фильма «Офицеры». Точнее, пьесы «Танкисты», из которой эта картина 1972 года получилась. Это единственный крупный успех режиссёра Владимира Рогового и его же творческий дебют. Васильев картину недолюбливал, потому что задумана она была про другое, — у него вообще, кажется, сложилась не особенно устраивавшая его репутация военного писателя: он хоть и воевал, и был в сорок втором тяжело контужен (подорвался на растяжке), и уволился в запас в 1954 году в звании капитана-инженера, но к армии относился скептически, и на военный официоз была у него аллергия. Вообще имидж Васильева — писателя военной темы, советского патриота, любимца читателей и властей, — с его личностью и судьбой никак не совпадал: он был одним из самых непрочитанных советских авторов. А когда пришло время свободы — как мы видим сейчас, весьма половинчатой, потому что война и любовь к Отечеству остались темами сакральными и неприкосновенными, — пик его писательских возможностей был уже пройден. Но и после шестидесяти — а прожил он почти девяносто — Васильев написал несколько первоклассных рассказов, которые не стали сенсацией только потому, что читательский бум закончился очень быстро: в девяностые стало не до того.

Да и некому уже было его читать: Васильев писал для советской интеллигенции, а она вымирала. Его случай парадоксален: для этой статьи я перечитал некоторые его сочинения — ранних его текстов мы не знаем, регулярно печатался он с сорока пяти, так что читателю известен только зрелый и поздний Васильев, и менялся он мало. С точки зрения традиционных литературных критериев — интеллектуализм, новизна, увлекательность, он даже на фоне тогдашней советской прозы во втором ряду: ему далеко до Трифонова или Аксёнова, и даже на фоне Тендрякова он при всей своей изобразительной силе кажется наивным, иногда инфантильным. Да чего там — у него полно слабых вещей, написанных трогательно, сентиментально, но иногда совершенно ученически. И в его шедеврах — таких как «В списках не значился», — всё равно много слабостей и неровностей, и прав был Борис Полевой, регулярно ставивший у него на полях своё знаменитое «22!», то есть перебор. Диалоги наивны, герои двухмерны, делятся на святых и мерзавцев, мораль подана в лоб, и вообще очень как-то беззащитно всё это выглядит, причём не только на сегодняшний вкус, когда реальность рехнулась и сильно превзошла наши советские страхи, а и на тогдашний. Но вот в чём парадокс: ведь и у Есенина полно графоманщины, а за одну идеально честную и мучительную строку, за один небесный отзвук можно отдать всё творчество иного гладкописца. Васильев был то, что называется «народный писатель» — явление сравнительно редкое: тонким вкусом он не обладал, но чутьём на правду, на болевую точку, на опасность был наделён в высокой степени. Он бил и бил в нерв, и никакая цензура его не пугала. Он рождён был, конечно, писать о современности — на историческом материале сразу вылезает его писательская неумелость; но истинное умение писать заключается в редчайшей способности угадать главную болезнь эпохи.

И хорошо бы в истории литературы остались от него не ранние вещи, а повести и рассказы последних лет: «Холодно, холодно», «Вы чьё, старичьё?», «Экспонат N», «Суд да дело», «Жила-была Клавочка» — все эти тревожные тексты на единственную тему, которая его действительно волновала.

2.

Этой темой была не война, не сталинизм (о котором написал он слабую, но трогательную повесть «Завтра была война»), даже не офицерская честь — хотя роман «Были и небыли», самое крупное его произведение, как раз о старом дворянском военном роде и о Русско-турецкой войне. К слову сказать, когда роман этот начал печататься в «Новом мире», я был подростком и читал всё подряд, и первая моя реакция была: тот ли это Борис Васильев, который написал «В списках не значился» и «Зори»? То есть это было даже не плохо, это просто было никак, штамп на штампе. Говорили, двигались, думали — совершенно как картонные. Но всё это было не главное, и хотя другая сквозная тема, многими критиками прослеженная, у Васильева действительно была — женская участь, особая её жертвенность и трагизм, — дело всё-таки было и не в ней. А вот что у Васильева действительно болело, что проступало сквозь все его писания, начиная с дебютной повести «Иванов катер» — так это вырождение, перерождение, массовая мутация советского человека.

Вот только что были не очень хорошие, конечно, советские люди, в которых от русских людей очень мало что осталось — разве что необъяснимая покорность перед начальством и страх перед любым окриком; внешние войны выигрывают, хоть и огромными жертвами, а в решении собственной судьбы совершенно беспомощны. Но тут что-то случилось ужасное, и вместо хоть как-то объяснимых, эгоистичных, да, недалёких, да, но всё-таки понятных людей — на свет полезло нечто непредсказуемое и нерациональное, начисто лишённое главного, а именно совести. У Васильева была своя концепция человека, в которой на первом месте — рефлексия, самосознание; совесть ведь — функция от ума, не зря в английском совесть и сознание обозначаются одним словом conscious. В русской традиции не так: там совесть как бы отдельно, и даже чем больше ума, тем меньше совести. Но для Васильева непрерывный самоанализ, чёткое отслеживание себя со стороны, постоянный контроль за собственным эгоизмом и трусостью — основа человеческого достоинства, вообще главная мера человечности. И вот появились люди, у которых эта способность к моральному самоосуждению — атрофировалась начисто; не просто циники, а люди без сострадания, без мысли о будущем, без малейшего намёка на стыд.

Появилась новая порода пострусских, советских людей, у которых религиозное сознание атрофировалось либо вытеснилось язычеством, а взамен чрезвычайно развился инстинкт доносительства и подталкивания падающих. Советская власть всё это кое-как компенсировала культом просвещения, ликвидацией безграмотности, какой-никакой молодёжной политикой, пафосом освоения новых территорий вплоть до космоса, — но война окончательно надорвала силы народа, а последующая реакция скомпрометировала все идеалы. Убийств, садизма и вранья было столько, что никакие праздники «оттепели» (о которой Васильев не написал почти ничего) не могли вернуть народу силу и веру.

Начиналась антижизнь, или, по Трифонову, «Другая жизнь», — с искусственными ценностями, патологическими реакциями, странными радостями. Какие-то чёрные маски полезли наружу. По справедливому замечанию Пелевина, вишнёвый сад уцелел в холодах Колымы, но в безвоздушном пространстве позднесоветского и постсоветского времени вишня больше цвести не будет. И происходило всё это не в девяностые — девяностые были следствием «бунта тех же подпочвенных сил, которые вырвались наружу в 1917 году» (Лев Аннинский). Всё это происходило в конце «оттепели», которая потому и задохнулась, что была неглубока, что метафизических корней не имела, что ограничилась косметикой.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Тайный план Гельмута Коля Тайный план Гельмута Коля

26 ноября 1989 года в маленьком местечке в Пфальце вершилась история

Дилетант
Униженные, оскорбленные и обиженные Униженные, оскорбленные и обиженные

Как писатели задевали близких своими произведениями

Weekend
Корея против Кореи Корея против Кореи

Эту войну называют «забытой». В Советском Союзе о ней мало писали и говорили

Дилетант
Объект, обнаруженный на краю Солнечной системы, бросает тень на существование Девятой планеты Объект, обнаруженный на краю Солнечной системы, бросает тень на существование Девятой планеты

Чем уникален седноид на краю Солнечной системы, получивший прозвище «Аммонит»

Inc.
Ленинский враг с нелестной репутацией Ленинский враг с нелестной репутацией

Мало кто так хорошо понимал ленинскую доктрину и практику, как Алексинский

Дилетант
Пластик, металл, стекло: какая посуда подходит для микроволновки Пластик, металл, стекло: какая посуда подходит для микроволновки

Какая посуда безопасна для микроволновки, а от какой лучше отказаться?

CHIP
А были ли деревни? А были ли деревни?

Как возник миф о потёмкинских деревнях?

Дилетант
Без крыши дороже Без крыши дороже

Стоят ли кабриолеты своих денег

Деньги
Разрушитель порядка Разрушитель порядка

Попробуем нарисовать исторический портрет князя Потёмкина

Дилетант
«Медицина стала точной наукой» «Медицина стала точной наукой»

Революция в изучении человека и новые методы терапии рака: мнение профессора РАН

Монокль
«О самом лютом из владык» «О самом лютом из владык»

В том, что Влад Дракул был реальной исторической личностью, сомнений нет

Дилетант
Антон Мегердичев: Хотите что-то изменить — так меняйте сейчас Антон Мегердичев: Хотите что-то изменить — так меняйте сейчас

Режиссер Антон Мегердичев — как кино может зомбировать зрителя

Ведомости
Зелёная подкладка, или Разгадка тайны Саши Баки Зелёная подкладка, или Разгадка тайны Саши Баки

При изучении русской иконографии важна любая, даже самая незначительная деталь

Дилетант
Летают ли авиалайнеры над Северным полюсом: да, и это стоит сделать хотя бы раз в жизни Летают ли авиалайнеры над Северным полюсом: да, и это стоит сделать хотя бы раз в жизни

Почему летать через Северный полюс до сих пор рискованно

ТехИнсайдер
Правая рука императора Правая рука императора

Ключевые военные победы Августу принёс его сподвижник Марк Випсаний Агриппа

Дилетант
Вторую межзвездную комету заподозрили в рекордной старости Вторую межзвездную комету заподозрили в рекордной старости

Какие свойства у открытого межзвездного объекта — кометы 3I/ATLAS

N+1
Взрывной характер Взрывной характер

«Оппенгеймер»: дебаты о коммунизме, квантовая физика и охота на ведьм

Дилетант
Блогер рассказал, как надо правильно вести себя в Японии, и развеял стереотип о запретах на открытую одежду в общественных местах Блогер рассказал, как надо правильно вести себя в Японии, и развеял стереотип о запретах на открытую одежду в общественных местах

Правила поведения в японском обществе, которые помогут путешественникам

Maxim
Сомерсет Моэм Сомерсет Моэм

Английский писатель и агент разведки Сомерсет Моэм

Дилетант
Помело: польза, вред, как есть и что приготовить — рецепт шеф-повара Помело: польза, вред, как есть и что приготовить — рецепт шеф-повара

Чем полезно помело и как правильно его есть?

РБК
Юрий Васильев: «Некто Ширвиндт» Юрий Васильев: «Некто Ширвиндт»

Александра Анатольевича все в Театре сатиры называли просто Шурой

Коллекция. Караван историй
Фокус внимания Фокус внимания

Разговор с актрисой Лизой Шакирой о вере, надежде и любви

OK!
Рафаиль Хакимов: «При психосоматических расстройствах часто наблюдается так называемый “блуждающий симптом”: сегодня болит голова, завтра – спина, послезавтра – желудок» Рафаиль Хакимов: «При психосоматических расстройствах часто наблюдается так называемый “блуждающий симптом”: сегодня болит голова, завтра – спина, послезавтра – желудок»

Самое актуальное о психосоматике

Здоровье
Между фугой и фуззом Между фугой и фуззом

Современные композиторы, ломающие жанровые барьеры

Weekend
Трагедия на химическом заводе Philips в 1989 году Трагедия на химическом заводе Philips в 1989 году

Что привело к ужасной трагедии на заводе Philips и какими стали ее последствия

ТехИнсайдер
Забудь про годжи! Забудь про годжи!

Почему твое идеальное меню уже ждет тебя в соседнем магазине

Лиза
Горячая линия поддержки для мужчин: что такое мэнкипинг и как он влияет на женщин Горячая линия поддержки для мужчин: что такое мэнкипинг и как он влияет на женщин

Как не потерять себя и отношения из-за мэнкипинга

Forbes
Пророческий мультсериал: 7 сбывшихся предсказаний из «Симпсонов» Пророческий мультсериал: 7 сбывшихся предсказаний из «Симпсонов»

Про 7 самых интересных предсказаний «Симпсонов», которые сбылись

ТехИнсайдер
История в фасадах История в фасадах

Число объектов культурного наследия в столице растет

Ведомости
«Не от хорошей жизни»: как поливоркинг стал трендом и чем он опасен «Не от хорошей жизни»: как поливоркинг стал трендом и чем он опасен

Как поливоркерам сохранить здоровье и продуктивность

Forbes
Открыть в приложении