«Брошена на землю»: рассказ поэтессы и прозаика Аллы Горбуновой
В издательстве «Новое литературное обозрение» выходит книга участницы короткого списка премии «Нос» Аллы Горбуновой — «Конец света, моя любовь». Это сборник рассказов про героев из девяностых и нулевых, которые живут обычной жизнью с ее контрастами и курьезами. Esquire публикует рассказ «Брошена на землю».
Мужик, который занимал полку надо мной в поезде из Сибири на Кавказ, упал с нее раз десять — в основном не прямо с нее, а при попытках на нее залезть или слезть. Еще столько же раз он упал просто так на полу вагона. И вот — он стал вагонным героем. С утра к его полке подходили девушки и заботливо говорили: «Привет с большого бодуна!» Все остальные мужики в вагоне подружились с ним, и на одной из стоянок я слышала, как какой-то из мужиков говорил ему: «Мишань, я тебя больше всех уважаю!» Мишань же влюбился в нашу попутчицу Леру — нас было трое в плацкартном «купе» от самого Красноярска. С самого начала, как только я взглянула на двадцатипятилетнюю Леру и тридцатисемилетнего Мишу, я поняла, что он будет к ней приставать по очень простой логике: одинокий мужик (он почти сразу сказал, что разведен) едет в «купе» с двумя девушками, естественно, он начнет приставать к одной из них, и это буду не я, — мне было совершенно ясно, что я буду общаться мало, в основном сидеть, читать свою книжку, думать свои мысли, и будет видно, что я отстраненная и не такая, как они, а они начнут общаться, потому что им больше нечего делать в поезде, как общаться, и он станет к ней приставать. И точно так оно и вышло: я сидела, уткнувшись в книжку, потому что для меня самое скучное в поезде — это присутствие чужих людей и принудительная необходимость с ними общаться, хотя я и чувствую к людям всемирное товарищество, они же начали разговаривать, пить, и к вечеру второго дня он к ней полез.
Лера — маленькая, смуглая, невзрачная, с зеленоватыми глазами навыкате, малюсеньким носиком, темными волосами и неправильной, расширяющейся книзу формой лица, — мне не очень-то сильно понравилась: безапелляционным тоном она говорила вещи, свидетельствующие о ее железобетонной ограниченности, и смеялась коротким, искусственным смешком. Впрочем, где-то на вторые сутки из четырех боль от обнаруженных в первые же десять минут непробиваемых границ ее сознания отступила благодаря силе привычки, а ее короткий искусственный смешок заменился более искренним подвыпившим смехом. К тому же в ответ на пьяные домогательства Миши в ней проснулась одновременно рассерженная и заботливая жена и мать, проявились инстинкты, которые от века вызывают в женщинах пьяные дураки — их мужья и сыновья: укор и ругань в сочетании со стремлением уберечь это большое мычащее животное, которое, в свою очередь, напившись, тянется к мягкому, женскому, лезет к ней на полку и приносит на перебинтовку свою разбитую в кровь руку. «Ты хочешь, чтобы я это сделала», — угадывает Лера по немым жестам пьяного мужика, тычащегося в нее со своей кровью и добытым в соседнем «купе» бинтом. Она орет на него, ругается, а он падает с ног, может быть, где-то даже нарочно, чтобы она еще на него с этим заботливым материнским попреком поорала. Она кричит: «Не лезь ко мне! Ты зачем напился? Иди на верхнюю полку!» А он лезет нарочно, зная, что она заорет, потому что она сейчас для него вековая, тысячелетняя жена и мать русского мужика, и та девочка в школе, которую мальчишка дергает за косичку, чтобы она обернулась и стукнула его учебником по голове. И Лера оборачивается и бьет его учебником по голове, и мальчишка, замирая в сердце, снова дергает ее за косичку. «Я теперь понимаю, отчего от тебя жена ушла!» — бьет его по больному Лера. «Пожалей меня, меня ведь никто на свете, кроме матери, не любит!» — прямо просит Миша.
Он едет в Сочи к отцу, которого не видел одиннадцать лет и который сейчас на четвертой стадии рака, едет, чтобы попрощаться с ним и начать новую жизнь в Сочи. В Красноярске осталась двадцатитрехлетняя бывшая жена, которая его бросила и не дает видеться с дочкой Сонечкой. Первая жена с детьми живет в Германии. Миша был у них в Германии, хорошо это запомнил и много в поезде об этом рассказывал, — как в Германии то, как в Германии другое. Сам он когда-то работал на КРАЗе, в перестройку завод закрыли, и он стал заниматься каким-то бизнесом. Лера из Ачинска, училась в училище на оператора ЭВМ, работала продавцом в Красноярске, а теперь работает в жилищно-коммунальном хозяйстве и едет от родителей, где гостила, к мужу в Краснодар. Лера привыкла к тяжелой жестокости жизни, она вспоминает: «После училища приехала в К расноярск, работала на автозаправке. Там была одна маленькая, ниже меня ростом, ее все называли Кнопка. Отработали мы с ней раз, она: пошли выпьем пива. Ну, пошли. Выпили, — а есть такие люди: они выпьют, так у них крышу сносит, они себя не контролируют, — так она мне: вот я учусь, у меня муж есть, все такое, а ты так всегда и будешь работать на автозаправке. Я ей: не говори, чего не знаешь. Как ты знаешь, что с нами завтра будет? Идем дальше, а она все продолжает, я вижу, она идет на конфликт. В общем, в какой-то момент она меня ударила, я даже не заметила. Началась драка, приехали менты, повезли нас, так она на меня заявление написала, что я ее избила. Ну, я встречное заявление написала. Но нас потом никуда не вызывали, ничего не было, ментам все по х***. А на следующий день я прихожу на работу, а мне начальник говорит: вот ты такая, ты ее избила, в общем, уволил меня. Она первая пришла и все ему по-своему рассказала. А в другой раз меня трое мужиков ночью в А чинске избили…»