«Архитектура Московского метро. 1935-1980-е годы»
В исследовании искусствоведа Ольги Костиной «Архитектура Московского метро. 1935-1980-е годы» (издательство «БуксМАрт») архитектура и монументальное искусство станций метро рассматривается в контексте социально-исторического развития России. Костина показывает, как с течением времени эволюционировали традиции, объемно-пространственные и образно-пластические концепций отечественного метростроения. Оргкомитет премии «Просветитель» включил эту книгу в «длинный список» из 24 книг, среди которых будут выбраны финалисты и лауреаты премии. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с фрагментом, в котором рассказывается о задачах, стоявших перед архитекторами на заре проектирования, и трудностях художественного осмысления станций метрополитена.
Идеологические символ и архитектурный образ
Рождение метрополитена означало и рождение новой отрасли архитектуры. Приступая к проектированию метро, советские зодчие не располагали практически ничем, что стало бы отправными точками в формировании образной концепции новых транспортных сооружений. Зарубежные метровокзалы, подчеркнуто функциональные и будничные, не могли быть в полном объеме примером для подражания, да архитекторы и знали-то о них в основном понаслышке. В 1920-е годы именно облик парижской подземки с ее тусклыми лампами и запыленными стенами являлся аргументом в споре: быть или не быть в Москве метро, которое квалифицировалось противниками метрополитена как якобы несоциалистический вид транспорта.
Образ социализма (а с самого начала было ясно, что метро наряду с крупнейшими постройками эпохи – Дворцом Советов, каналом Москва–Волга – будет представительствовать за социализм) рисовался как образ праздника, процветания, движения вперед и ввысь. Освоение человеком околоземных пространств стало одним из символов жизни, проявлением ее невиданных доселе возможностей. Образы неколебимой убежденности в праве на преобразовательную деятельность поощрялись политической цензурой, и на конкретных примерах станций мы увидим, как «ангажированное» видение эпохи проявлялось в изобразительной ткани архитектуры метро.
В это время людей неодолимо влечет небо. Тренировочные полеты и прыжки с парашютом не только являются распространенным видом спорта, но обозначают новые жизненные масштабы, открывшиеся возможности в деле покорения человеком природы. Повсеместно организовываются аэроклубы, и в их деятельности как бы реализуется мечта о широком распространении воздушного транспорта. Интересно, что именно с воздушными, а не подземными дорогами связаны наиболее дерзновенные транспортные фантазии урбанистов-футурологов и в самом начале века (мы видели это на репродуцируемых здесь открытках), и в двадцатые годы.
Устремленность к небу являлась основной характеристикой проекта «главного здания» страны – Дворца Советов (авторы окончательного варианта Б.М. Иофан, В.А. Щуко, В.Г. Гельфрейх). Притязания человека на надземные сферы выразились в нем с гипертрофированной силой, запечатлеваясь как мировоззренческая категория. Характерно, что на протяжении 1931–1934 годов, в процессе конкурсного проектирования и на стадии разработки принятого варианта Дворец Советов вырастает в своих вертикальных размерах и в последнем проекте так высоко взмывает в небо, что будто бы соединяется с ним. Новый стиль архитектуры формируется на базе дискуссий о том, каким быть Дворцу Советов – зданию, земное могущество которого подчиняет себе даже воздушную стихию.
Отношение к метро с самого начала было гораздо более прозаическим и приземленным. И первые контуры станций рождались почти незаметно – в тесных пределах единственной комнаты архитектурного бюро технического отдела «Метростроя». Оно начало свою деятельность с конца 1931 года, а в 1933 году было преобразовано в самостоятельное учреждение – центральную проектную контору «Метропроект».
Штат бюро состоял из очень молодых архитекторов, пришедших на «Метрострой» сразу или почти сразу после институтской скамьи. Возглавил бюро Самуил Миронович Кравец, испытанный практик, прибывший из Харькова, где он был занят на строительстве одного из самых масштабных сооружений позднего конструктивизма – Дома Государственной промышленности (сокращенно – Госпрома). Приступая к руководству коллективом, С.М. Кравец – единственный из архитекторов – ознакомился с метрополитенами Германии, Франции, Англии и Америки. Приобретенным там опытом он делился со своими коллегами. Москва обязана именно этой небольшой группе первопроходцев появлением метро. Ею была проделана вся сложная, новаторская, не имевшая аналогий в наземной архитектуре, но черновая и потому теперь уже почти не видная работа. Сотрудники бюро, а затем – «Метропроекта», выявляли местоположение станций первой очереди, определяли для каждой глубину заложения, тип объемнопространственного решения, шаг колонн, оптимальные размеры пилонов, размещения лестниц. Они изучали облицовочные материалы, вырабатывали рекомендации по освещению. Все это стало основой для образной разработки непривычных архитектурных объектов.