100% искусство. Несколько слов в защиту театрального фестиваля в Воронеже
В Воронеже завершился Платоновский фестиваль искусств. Завершился в этом сезоне или навсегда — покажет время
За 8 лет своего существования фестиваль в Воронеже сильно набрал обороты — по масштабам, уровню подготовки и программе его можно сравнить с крупнейшими европейскими смотрами, с Чеховским и Дягилевским фестивалями. Ядро программы — театральная афиша, которая в разные годы блистала такими именами как Роберт Уилсон, Филипп Жанти, Деклан Доннеллан, Эймунтас Някрошюс. В этом году показали свежую премьеру от «Берлинер ансамбль» — «Кавказский меловой круг» по Брехту в постановке Михаэля Тальхаймера, и новый балет Анжелена Прельжокажа. Знаменитая немецко-швейцарская команда Rimini Protokoll, ставящая документальные спектакли по всей Европе, подготовила с жителями города интерактивный спектакль «100% Воронеж». Приезд же под занавес фестиваля Анатолия Васильева с его спектаклем-оммажем Юрию Любимову «Старик и море» (в главной роли Алла Демидова) — событие выдающееся во всех смыслах. Присутствие Васильева сразу вывело фестиваль в разряд особенных, уникальных событий.
Помимо театральных событий, в программе фестиваля — выступления звезд мировой оперы, концерты современной музыки под открытым небом, читки пьес, лекции, мастер-классы, уличные парады, выставки, книжная ярмарка. На 10 дней город превращается в столицу культурной жизни, везде расклеены афиши, каждый день наполнен различными мероприятиями, глаза разбегаются — куда бежать и что смотреть.
В первую очередь меня поразило разнообразие форм и направлений: тут есть и классические постановки, и интерактивные проекты, и цирковые шоу, и современный балет, и пластические спектакли, и такой модный сейчас документальный театр. Платоновский фестиваль тем самым отражает актуальные тенденции в искусстве, направленные на смешение и объединение жанров.
Воронежцы каждый год с нетерпением ждут фестиваля. Билеты раскуплены задолго до начала. Из других городов тоже едут зрители: есть спектакли и события, которые не увидишь больше нигде — ни в Москве, ни в Питере. Но успех сопутствует не только хедлайнерам. Для спектакля «Корова» по рассказу Платонова, подготовленного питерскими студентами мастерской Геннадия Тростянецкого из РГИСИ, пришлось устраивать отдельный пресс-показ: мест не хватило. Вообще платоновская программа, представленная всего тремя спектаклями, пользовалась особой популярностью. Платонова в его родном городе любят, его трагические, надрывные рассказы зал принимал на «ура». Неровная, но искренняя и честная работа питерских студентов или же спектакль Коми-Пермяцкого драматического театра им. Горького «Когда зима начнет прогреваться», поставленный по трем рассказам («Семен», «Юшка», «Девушка Роза», реж. Ирина Астафьева) — прямо скажем, оставляющий желать лучшего и по композиции, и по актерским работам, и по внутренней драматургии, — зрителям полюбились безоговорочно за их правду и искренность.
Конечно, публика в Воронеже не такая искушенная, как в Москве или Петербурге, но неплохо ориентируется в современных театральных тенденциях, следит за специфической и быстро меняющейся театральной модой и чутко реагирует на любые режиссерские и актерские изыски.
Воронежцы относятся к актерам почти что дружески, искренне им сопереживают, а в финале аплодируют стоя. Скажем, на моноспектакле Антона Адасинского «Последний клоун на земле» актер перед началом, изображая пьяного, приставал к зрителям и даже пытался накормить людей какой-то невразумительной и дурно пахнущей лапшой. Женщина с первого ряда лапшу есть не стала, но об Адасинском заботилась как мать родная, поднимала его с пола, чуть ли не убаюкивала. «Клоун» постоянно «заигрывал» с залом и во время спектакля: легкий ропот возмущения вызвал лишь брошенный в ряды зрителей огромных размеров клоунский нос. Когда же актер вызвал тройку смельчаков на сцену помочь ему восстановить в памяти забытый эпизод из жизни его героя, трое мужчин безропотно пошли за ним и отлично справились со своими ролями. В финале же, когда Адасинский решил инсценировать собственную смерть, зал и вовсе «завыл», вторя его скорбному плачу.