«Женщины слишком эмоциональны и не умеют рисковать». Почему в российском венчуре так мало женщин
Несмотря на то что фонды с женщинами в команде показывают лучшие результаты, венчур до сих пор остаётся «мужским клубом». В США, по разным оценкам, женщины составляют от 4,9% (меньше половины из которых участвуют в принятии ключевых решений) до 13%. В России подобные исследования никто не проводил, что само по себе показательно. Inc. нашёл и поговорил с тремя россиянками, которые добились успеха в венчуре, и узнал, как они пришли в эту сферу, почему другие не решились и сталкивались ли они с сексизмом в индустрии.
«Женщинам нужно больше вдохновения, чем мужчинам»
«В венчурных и инвесторских комьюнити, в которых я состою, процент женщин на топовых позициях не превышает 10 — 15», — говорит исполнительный директор фонда Primer Capital Елизавета Рождественская. Такое положение дел она объясняет очень просто: мало женщин получают техническое и финансовое образование. Сама Елизавета окончила мехмат МГУ, там же получила второе образование — биологическое.
В венчур Рождественская пришла через управление проектами — сначала была R& D-менеджером в компании «Биомед» им. И. И. Мечникова, которая входит в группу «Биопроцесс», а затем руководила проектами в биомедицинском венчурном фонде Bioprocess Capital Ventures.
«Это было естественное движение внутри холдинга», — объясняет Елизавета свой путь. Принимать инвестиционные решения она начала только в 2015 году в Primer Capital — единственном в России частном фонде, специализирующемся на медицинских и биотехнологических проектах. В фонд её позвал бизнесмен Дмитрий Шаров, сооснователь и управляющий партнёр Primer Capital.
С объяснением Рождественской не согласна соучредитель и управляющий партнёр венчурного фонда Starta Capital Людмила Голубкова. «Если понимать венчурные инвестиции как отрасль финансов, основанную исключительно на математических моделях, то у мужчин действительно больше желания этим заниматься. Но венчур про другое, — объясняет она. — Это высокорисковые инвестиции, а не традиционные, которые можно просчитать. Дело скорее в том, что обычно у женщин меньше аппетит к риску, но в России и у мужчин нет никакого аппетита к риску, поэтому венчурная отрасль очень слабо развита».
Необязательность финансового образования для успешной карьеры в венчуре Голубкова подтверждает своим примером — она окончила факультет французского языка Московского государственного лингвистического университета (МГЛУ), который готовил специалистов по обучению взрослых людей, в том числе военных и сотрудников спецслужб. Это образование помогает Голубковой создавать быстро работающие структуры — она понимает, как построить процесс интенсивного обучения команды стартапа и помочь ей «преодолеть болезненные вехи становления проекта».
Впервые с венчуром Голубкова столкнулась 20 лет назад, когда была директором стартапа Agama (ему принадлежал известный в конце 90-х поисковик «Апорт») и готовила его к продаже. Телекоммуникационная компания Golden Telecom купила его у венчурного капиталиста Джозефа Авчука за рекордные для 1999 года $25 млн. «Инвестор получил 1200 — 1300% своих вложений. Меня это потрясло», — признается Голубкова.
Сама заниматься венчуром она решилась только в 2012 году. За год до этого Голубкова ушла с должности директора по стратегическому развитию в крупной компании и собиралась заняться управленческим консалтингом, но не увидела спроса на эту услугу. Тогда она познакомилась с Алексеем Гириным, руководителем инвестиционной компании Starta Capital, вместе они решили отбирать и сопровождать проекты для инвестирования. «Мы договорились, что я построю методику оценки и сопровождения проектов, а он будет привлекать средства, но увидели, что эта схема не работает, — надо создавать фонд», — вспоминает она. Так появился Starta Capital, а Голубкова стала его соучредителем и управляющим партнёром.