Ольга Федянина о «Дневниках» Алисы Коонен

WeekendИстория

Парадокс об актрисе

Ольга Федянина о «Дневниках» Алисы Коонен

В издательстве «Новое литературное обозрение» вышел том дневников Алисы Коонен, уникальной актрисы — и великой легенды русского и советского театра. Опубликованная часть записей охватывает время с 1904 по 1950 год и представляет собой не только и не столько биографическую хронику, сколько лирический автопортрет — чрезвычайно подробный и тем не менее ускользающий, почти растворяющийся в своей подробности.

Ход истории распорядился так, что большая часть актерской жизни Коонен пришлась на советские годы, и в этом есть определенный горький парадокс, с самого начала чреватый трагедией. Потому что советскому проекту изначально очень плохо подходило все то, чем жил Камерный театр Александра Таирова, главный театр в судьбе Алисы Коонен: его трагическая эксцентрика, его декоративная избыточность, его стремление уйти от жизнеподобия — в мелодекламацию, в пластическую линию, в ритуал, в крайности. Разворот советского искусства к социалистическому консерватизму для Камерного театра, как и для многих других, был прямой угрозой, которая в 1949-м обернется принудительным закрытием театра. Таиров его пережил чуть больше чем на год, а Коонен — на четверть века. Эти 25 лет она жила в мире, в котором очень проворно были подчищены все следы того, что Камерный театр когда-либо существовал, в мире, в котором не было ее Федры, ее Бовари, ее Адрианы Лекуврёр. Можно догадываться, насколько все это было для нее не только болезненно, но и просто оскорбительно: не Грета Гарбо в таинственном затворничестве, а Федра, обреченная на советскую персональную пенсию. Как раз в эти оскорбительные годы Коонен напишет автобиографию «Страницы жизни», основанную на дневниковых записях. То, что автобиография эта была сильно «загримирована», отретуширована автором, никогда не вызывало сомнений — но совершенно правдивых автобиографий в истории жанра едва ли наберется на пальцы одной руки, а в Советском Союзе все мемуаристы так или иначе ретушировали свою жизнь — если не добровольно, то под более или менее дружелюбным нажимом издательств. И вот теперь, еще через сорок с лишним лет, изданы сами дневники, так сказать, «исходники» (фрагменты в ограниченном объеме публиковались раньше). Вернее, издана (пока что) первая их часть — до естественной цезуры, до смерти Таирова в 1950-м. Захватывающее чтение, хотя и не в привычном смысле.

Это очень странный дневник, если ожидать от дневника актрисы некоторой «подоплеки», стенограммы событий, интимной хроники закулисья. Коонен действительно записывает все подробно — и появление вчерашней гимназистки в Московском художественном театре, и ее совершенно всепоглощающую многолетнюю влюбленность в Качалова: а это, вероятно, все же главная страсть ее жизни, до какого-то момента безнадежная, потом взаимная, потом угасающая. А здесь же рядом еще и беспокойство Станиславского, боящегося, что девочку Алису «испортят» слава и поклонники, и скрытый интерес Немировича, ухаживания ее покровителя Николая Тарасова, влюбленность Юргиса Балтрушайтиса, знакомство с Леонидом Андреевым, увлечение Скрябиным, разрыв с «художественниками» и встреча с Таировым, и еще, еще, еще. Внимание мужчин и ревность женщин (взаимная: Коонен яростно ревнует в ответ), дружбы, ссоры, влюбленности, страсти, интриги — все это в дневнике Коонен есть. Но единственным реальным персонажем ее записей, от первой до последней страницы, является сама Алиса Коонен — и записывает она в своих дневниковых тетрадках не стенограмму событий, а кардиограмму чувств, собственных реакций и переживаний. Все эти подаренные и неподаренные букеты, удачные и проваленные репетиции, встречи и невстречи существуют в дневнике лишь как предмет ее собственных реакций, ее чередующихся всплесков радости или отчаяния, тоски и эйфории, как повод для мрачных или радостных предчувствий. В интенсивность этого личного переживания практически не вторгаются ни место, ни время: город, дача, курорт — это либо переживание, либо фон, которым можно пренебречь. Безликим упоминанием мелькнут «солдаты» в какой-то записи времен Первой мировой войны, а в остальном ее будто бы и не было. Революция упомянута один раз — в очень характерной конструкции: «Я уже пережила революцию. И творчески, и человечески». Событие — это то, что я пережила.

Разумеется, можно посчитать все это монументальным документом эгоцентризма. Но дело не в нем. Вернее, дело в профессиональной сущности этого эгоцентризма. В дневниках Коонен сравнительно мало прямых описаний спектаклей, ролей, репетиций (если что-то и описывается, то скорее какие чувства она испытывает, когда Качалов в какой-то сцене берет ее за руку), но при этом все они — про театр. Эти многолетние записи — захватывающий автопортрет актерства, не профессии даже, а типа личности, существа раздвоенной, размноженной природы. Человека, который состоит не только из себя самого, но еще и из массы чувств, сюжетов, персонажей, сыгранных и несыгранных. Который может пережить все что угодно, но для этого должен это «все что угодно» присвоить. Поэтому здесь почти нет описаний даже самых главных, самых успешных ролей Коонен: ей нет необходимости говорить «про» них, она и так все время говорит «ими» — или, может быть, они говорят сквозь нее.

«Я — чайка», «я — женщина», «я — актриса»,— мучается Нина Заречная у Чехова. Коонен, которая — не поймешь, сознательно или нет — чеховских героинь цитирует почти дословно и постоянно, невольно показывает в своих дневниках, как это устроено: она и чайка, и женщина, и актриса, и все это одновременно. При этом за всеми ними — чайкой, женщиной и актрисой — нужно еще как-то присматривать. За ежеминутными перепадами чувств, состояний и настроений Алисы Коонен наблюдает оценивающий, почти холодный взгляд. И этот взгляд — ее собственный.

Дени Дидро в эссе «Парадокс об актере» создал чеканную формулировку: «слезы актера капают из его мозга». Но это, во-первых, про рассудочный просветительский театр, а во-вторых, формулировка не столько демонстрирует парадокс, сколько от него избавляется. В дневниках Коонен парадокс выставлен напоказ: слезы капают или даже льются ручьем, душа волнуется, сердце рвется из груди, а мозг при этом почти отстраненно оценивает. Посреди любой душевной бури она знает, как выглядит, как одета, блестят ли сегодня глаза... В этой постоянной самооценке нет ни капли самолюбования, взгляд критичен, даже через меру — кажется, во всех дневниковых записях Коонен ни разу не напишет про себя «красивая», в лучшем случае — «хорошенькая».

Так же рационально — и абсолютно безошибочно — Коонен опишет в одной из тетрадей (апрель 1917-го) назначение своих записей: «Это тот материал, из которого со временем, если буду жива, я сделаю рассказ о своей жизни. Здесь — одни знаки, понятные только мне и вводящие во все круженья моих внутренних движений».

Тем, что сто три года спустя эти «знаки» можно не только прочесть, но и понять, мы обязаны театроведу Марии Хализевой, которая собрала из разных хранилищ, расшифровала и замечательно откомментировала дневниковые тетради Алисы Коонен. При этом публикатор имела дело с архивом сложной судьбы, то есть с материей, постоянно и многообразно рвущейся: в какие-то месяцы и годы Коонен не делала записей, часть тетрадок пропала навсегда, часть, возможно, просто еще не обнаружена и может «всплыть» позже. Но больше всего ущерба дневникам нанесла сама Коонен — перечитывая их, она вымарывала отдельные слова и фразы, вырывала страницы, уничтожала целые тетрадки. Как ни странно, это сильно упрощает положение читателя: «предварительная цензура», произведенная автором, косвенно освобождает нас от чувства подглядывания — Алиса Коонен позаботилась о том, чтобы до нас дошли лишь те «круженья внутренних движений», которые она сама нам оставила.

Алиса Коонен. «Моя стихия — большие внутренние волненья. Дневники. 1904–1950» Новое литературное обозрение

Фото: Фотоархив журнала «Огонёк» / Коммерсантъ; Музей Московского драматического театра им. А.С. Пушкина; АСС; РИА Новости

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

«Всё сам. Всё сам» «Всё сам. Всё сам»

Ход обсуждения, а фактически — судилища, был зафиксирован Владимиром Малиным

Дилетант
Почему немецкие летчики сбивали так много вражеских самолетов Почему немецкие летчики сбивали так много вражеских самолетов

Что не так с официальной статистикой люфтваффе времен Второй мировой?

Maxim
Правила жизни Джона Малковича Правила жизни Джона Малковича

Актер, Кембридж, 67 лет

Esquire
«Кризис дал возможность инвестировать на лучших условиях»: основатель компании EdutechLab Дмитрий Волошин о менторстве и перспективах российских стартапов «Кризис дал возможность инвестировать на лучших условиях»: основатель компании EdutechLab Дмитрий Волошин о менторстве и перспективах российских стартапов

Основатель компании EdutechLab о бизнес-наставничестве и инвестициях

Forbes
Одиночество разглядели в сети пассивного режима работы мозга Одиночество разглядели в сети пассивного режима работы мозга

У одиноких людей работа мозга отличается как структурно, так и функционально

N+1
Панды обмазались конским навозом в холодную погоду Панды обмазались конским навозом в холодную погоду

Панды научились снижать чувствительность к холоду

N+1
Ку-клукс-клан: 10 фактов о мужиках в простынях Ку-клукс-клан: 10 фактов о мужиках в простынях

Как появился и развивался Ку-клукс-клан

Maxim
Алфавитная косметика Алфавитная косметика

Разбираемся в особенностях так называемой алфавитной косметики

Лиза
99 проблем Андрея Аршавина: развод, увольнение, арест имущества 99 проблем Андрея Аршавина: развод, увольнение, арест имущества

Как живет сейчас Андрей Аршавин

Cosmopolitan
Чудеса случаются Чудеса случаются

Квартира в Сан–Франциско в стиле contemporary

SALON-Interior
Правила жизни Джона Ле Карре Правила жизни Джона Ле Карре

Писатель, Англия. Умер 14 декабря в возрасте 89 лет

Esquire
Алина Фаркаш о вечном противостоянии сов и жаворонков Алина Фаркаш о вечном противостоянии сов и жаворонков

Оказывается, если ты сова, то в мире жаворонков жить еще и стыдно

Cosmopolitan
Рачки-мизиды удобрили водорослевые лужайки рыбок-фермеров Рачки-мизиды удобрили водорослевые лужайки рыбок-фермеров

Cоюз этих двух видов можно считать зачаточной формой одомашнивания

N+1
Токсичное пятно: как экологическая катастрофа в Норильске отразилась на репутации компании Владимира Потанина Токсичное пятно: как экологическая катастрофа в Норильске отразилась на репутации компании Владимира Потанина

Почему затраты «Норникеля» на экологию пока не заметны

Forbes
«Шаха», «шестерочка», «шестерка»: невыдуманные случаи из жизни самых престижных «Жигулей» «Шаха», «шестерочка», «шестерка»: невыдуманные случаи из жизни самых престижных «Жигулей»

Народная любимица шестерка, которая плохо кончила

Maxim
Защищаем руки Защищаем руки

Руки требуют этой зимой дополнительного ухода

Здоровье
Шесть миллионов видеороликов указали на универсальность эмоциональных реакций Шесть миллионов видеороликов указали на универсальность эмоциональных реакций

Ученые: около 70% эмоциональных реакций на определенные ситуации универсальны

N+1
Разгружаемся: похудеть без чувства голода Разгружаемся: похудеть без чувства голода

10 правил разгрузочного режима известного французского диетолога Жака Фрикер

Здоровье
Индия после Ганди Индия после Ганди

История крупнейшей демократии в мире

kiozk originals
«В школе меня травили из-за фигуры. Теперь я поддерживаю тех, кто страдает от буллинга» «В школе меня травили из-за фигуры. Теперь я поддерживаю тех, кто страдает от буллинга»

Актриса Алена Швиденкова рассказывает, как правильно поддерживать себя

Psychologies
Как просить подарки у Деда Мороза так, чтобы он тебе их точно подарил Как просить подарки у Деда Мороза так, чтобы он тебе их точно подарил

Полное пошаговое руководство по общению с Дедом Морозом для взрослых

Maxim
Самые красивые молодые российские актеры: от Пети Федорова до Вани Янковского Самые красивые молодые российские актеры: от Пети Федорова до Вани Янковского

Десятка самых обаятельных, харизматичных и талантливых парней

Cosmopolitan
Тонкий шрам на любимой попе Тонкий шрам на любимой попе

Зачем красивые девушки в инстаграме рисуют себе целлюлит

Tatler
Правила жизни Джуди Денч Правила жизни Джуди Денч

Актриса, Лондон, 86 лет

Esquire

Обаятельного Джорджа Клуни, кажется, должны любить буквально все. Но это не так!

Cosmopolitan
Анатолий Вассерман: «То, что я умнее многих, стало понятно где-то между тремя и четырьмя годами» Анатолий Вассерман: «То, что я умнее многих, стало понятно где-то между тремя и четырьмя годами»

Интервью с Анатолием Вассерманом

Maxim
6 самых важных частей резюме, на которые стоит обратить внимание (и что в них указать) 6 самых важных частей резюме, на которые стоит обратить внимание (и что в них указать)

От этого могут зависеть твои шансы получить работу

Playboy
Как расстаться с девушкой по-джентльменски? Как расстаться с девушкой по-джентльменски?

Подробная инструкция что делать, чтобы бывшая исчезла из твоей жизни без обид

Maxim
Инклюзия, пирсинг и кроксы: история одного опекунства Инклюзия, пирсинг и кроксы: история одного опекунства

Если ребенок не может ничего объяснить, можем ли мы принимать решения за него?

Psychologies
«Желание ребенка — закон?»: как правильно отказывать детям «Желание ребенка — закон?»: как правильно отказывать детям

«Мечтать не вредно», — в детстве мы часто слышали подобные фразы от родителей

Psychologies
Открыть в приложении