Мольберт в тылу врага
Современное искусство и теория заговора
В середине марта в восьми городах России прошли обыски у трех десятков современных художников и кураторов. «Дело художников», как заметила Анна Толстова, напоминает, что параноидальные представления о современном искусстве как о некоем антигосударственном заговоре возникли в эпоху холодной войны, причем по обе стороны фронта.
Сообщения об обысках у художников в разных городах России — Петербурге, Москве, Екатеринбурге, Перми, Нижнем Новгороде, Ульяновске, Воронеже, Самаре — появились в социальных сетях и средствах массовой информации 12 марта. Многих допрашивали на предмет знакомства с оппозиционером Петром Верзиловым (внесен в реестр иностранных агентов), в прошлом — участником группы «Война» и продюсером группы Pussy Riot, который уже лет пять как отошел от какой-либо творческой деятельности, да и во времена своего арт-активизма был мало связан с художественной средой. Художники и кураторы, подвергшиеся обыскам и допросам, представляли собой компанию крайне разношерстную: тут были и арт-активисты вроде Катрин Ненашевой или бывших участников Pussy Riot и «Партия мертвых»; и художники музейно-галерейного склада вроде воронежца Ивана Горшкова, далекие от политической повестки; и стрит-артисты самого разного толка, от гражданственных петербуржцев из группы «Явь» до романтичных нижегородцев из студии «Тихая»; и директор Пермского музея современного искусства PERMM Наиля Аллахвердиева; и живой классик акционизма 1990‑х Анатолий Осмоловский, создатель образовательного проекта — институт «База». Ни один искусствовед или критик не сможет сказать, что объединяет всех этих людей, кроме принадлежности к миру современного искусства. Однако идея, будто бы все современное искусство в целом представляет собой заговор против государства, хорошо знакома и восходит к началу холодной войны.
«Я не претендую на то, что мой позорный список всеобъемлющ: дадаизм, футуризм, конструктивизм, супрематизм, кубизм, экспрессионизм, сюрреализм, абстракционизм — все эти „измы“ имеют иностранное происхождение и не должны иметь места в американском искусстве. Пусть не все из них являются выразителями общественного или политического протеста, все они являются инструментами и оружием уничтожения»,— речь сенатора-республиканца Джорджа Дондеро, произнесенная в Конгрессе 16 августа 1949 года, вошла в анналы как классический образец риторики маккартизма в области культуры. Кандинский — красный комиссар и друг Троцкого, Пикассо, Брак, Леже и Дюшан — кубисты, то есть коммунисты, Шагал — коммунист, потому что еврей, все мексиканцы тоже красные, особенно Сикейрос, да и французы хороши, кругом измена, трусость и обман, художники — солдаты коммунистической революции, их искусство — оружие массового уничтожения, и т. д. и т. п. Пересказывать речь сенатора Дондеро «Модернистское искусство в оковах коммунизма» — одно удовольствие, поскольку многие пассажи самым комическим образом напоминают пропагандистские клише из советских книг, разоблачающих модернизм, надо лишь заменить «красное» на «буржуазное».
Впрочем, американским мастерам современного искусства было не до смеха. Жизнь только начинала налаживаться, цены росли, критики ликовали, что Нью-Йорк наконец‑то затмил Париж, а успехи абстрактного экспрессионизма в послевоенной Европе были настолько очевидны, что в недрах ЦРУ возникла мысль использовать этот авангардный образ новейшего американского искусства как средство мягкой пропаганды. Пропагандировать прогрессивное творчество без коммунизма и советского идеологического влияния должны были организации вроде Конгресса за свободу культуры, созданного летом 1950 года в Западном Берлине и со временем обзаведшегося представительствами в тридцати с лишним странах, а также переформатированный Американский комитет за свободу культуры, способствовавший устройству выставок искусства США по всему миру. В комитет вошли видные представители нью-йоркской школы — Джексон Поллок, Роберт Мазервелл, Уильям Базиотис. Все они упоминались сенатором Дондеро как носители коммунистической заразы.