Изменяя родину
Как одно дело о госизмене привело к отставке правительства Германии
60 лет назад в Западной Германии случился один из первых крупных политических скандалов в послевоенной истории: сотрудников журнала Der Spiegel обвинили в государственной измене за разглашение секретной информации об обороноспособности страны. Обвинения вызвали мощную общественную реакцию — акции протестов охватили ФРГ почти на три месяца и стали причиной смены правительства. Ульяна Волохова рассказывает, как развивалось «дело „Шпигеля"» и почему демократия и гражданское общество от него только выиграли.
В пятницу, 26 октября 1962 года, в сумерках под проливным дождем от одного из универмагов Дюссельдорфа к машине спешил пожилой мужчина. Под мышкой он нес завернутого в бумагу гуся для воскресного жаркого. За несколько шагов до автомобиля дорогу ему преградили сотрудники уголовной полиции. Они обратились к нему «герр Аугштайн» и попросили проехать с ними в участок. Мужчина отказался, заявив, что его фамилия не Аугштайн. При себе у него были водительские права на имя Эриха Фишера, но полицейские все равно настояли, чтобы он отправился с ними в участок. Там его продержали два часа и отпустили, так и не объяснив причину задержания. Мужчину действительно звали Эрих Фишер, он работал рекламным агентом в западногерманском общественно-политическом журнале «Шпигель». Машина, на которой он делал покупки перед выходными, принадлежала редакции и была оформлена на имя основателя и издателя журнала Рудольфа Аугштайна.
Приблизительно через полчаса после того, как Фишер покинул полицейский участок в Дюссельдорфе, 50 сотрудников уголовной полиции, службы военной контрразведки, федеральной прокуратуры и городской полиции подъехали к редакции журнала «Шпигель» в Гамбурге. Они отключили телефонный коммутатор и лифты, заблокировали выходы, запретили сотрудникам покидать здание и стали прочесывать редакцию — этаж за этажом, кабинет за кабинетом — в поисках Аугштайна и журналиста Конрада Алерса. Ни одного ни другого так и не обнаружили. Зато на месте оказались оба главных редактора (с 1962-го по 2013-й в «Шпигеле» их было двое). Одного — Йоханнеса К. Энгельса — взяли с пакетом цветной капусты на парковке, второго — Клауса Якоби — нашли в редакции. Обоим предъявили ордер на обыск рабочих помещений и их домов.
Все помещения редакции были опечатаны: кабинеты редакторов и корреспондентов, конференц-залы, библиотека, архив, бухгалтерия, рекламный и коммерческий отделы, фотолаборатория, даже кладовки и туалеты были заняты следователями. Они планомерно доставали содержимое из шкафов и сейфов, раскладывали и изучали бумаги. Всего, как позднее посчитали журналисты, ими было обработано порядка 5,5 млн листов. Якоби и Энгельса под конвоем отвезли домой, где тоже провели тщательный обыск, обследовав все — от кроватей детей до соломы в стойле пони. У Якоби изъяли коробку из-под мыла с семейным архивом и детские рисунки, у Энгельса — кучу каких-то бумаг, включая открытку от тети и визитку детских яслей. Офисы «Шпигеля» в Бонне и Дюссельдорфе тоже были обысканы и опечатаны.
Пока в редакциях и домах сотрудников шли обыски, на улицах Гамбурга была развернута целая спецоперация по поиску издателя журнала Рудольфа Аугштайна. Работа дорожной полиции была практически парализована: никто не выезжал на вызовы, все выслеживали машину с номерным знаком HH-SY 100. Несколько часов было потрачено на поиск неизвестных мужчин, стремительно запрыгнувших в машину и умчавшихся от здания редакции в тот самый момент, когда туда подъезжали представители органов. Когда машину наконец выследили, за рулем оказался какой-то прораб, у которого была встреча в соседнем с редакцией здании. Прораб объяснил, что они с коллегой ни с кем из редакции «Шпигеля» не знакомы и спешили к машине, потому что не хотели промокнуть.
Примерно в это же время в маленьком андалуcском городе Торремолинос полицейские стучали в дверь одного из номеров местного отеля. Дверь открыл Конрад Алерс — журналист «Шпигеля», приехавший с женой провести несколько дней без детей. Обоим объявили, что они арестованы.
Около полуночи того же вечера к Рудольфу Аугштайну, проводившему вечер в компании своего друга и его девушки в одном из дюссельдорфских ресторанов, подошел официант и сообщил, что ему звонит брат. Услышав, что в редакции его журнала обыск, Аугштайн рассмеялся, но брат, адвокат по профессии и советник по юридическим вопросам в «Шпигеле», не шутил — дело серьезное, настаивал он, есть подозрения в государственной измене. Воскресным утром 28 октября Аугштайн добровольно явился в отделение гамбургской полиции, где его допросили и взяли под стражу. Под арестом уже находился Клаус Якоби, Йоханнеса К. Энгельса полиция отпустила. Конрада Алерса испанские власти посадили на самолет до Франкфурта-на-Майне, где его взяла под стражу немецкая полиция. Чуть позже в тюрьме оказались еще один журналист «Шпигеля» Ганс Шмельц, брат издателя Йозеф Аугштайн и директор журнала Ганс Детлев Беккер. Всех их обвиняли в госизмене и разглашении государственной тайны и угрожали тюремными сроками до 15 лет. Основанием для всех этих обвинений стала одна-единственная статья.
Статья
«Канцлер покинул свою резиденцию в Бонне и, как фюрер в начале западной кампании 10 мая 1940 года, заперся в командном бункере в Айфеле. Его сопровождали люди из федерального совета по обороне и командование ВВС Германии. <...> Третья мировая война началась в пятницу вечером почти три недели назад. Первым был взрыв ядерной бомбы над военной авиабазой ФРГ. За ним последовали взрывы ядерных бомб над аэродромами и ракетными установкам НАТО в Германии, Англии, Италии и Турции». Так начиналась статья Конрада Алерса и Ганса Шмельца «Условно обороноспособны», из-за которой сотрудникам «Шпигеля» было предъявлено обвинение в госизмене.
Подробные обстоятельства начала новой мировой войны, которые описывались в статье, были легендой, которую получила немецкая армия — бундесвер — перед началом ежегодных осенних учений НАТО Fallex. Учения 1962 года были первыми, в которых имитировалось широкомасштабное наступление СССР и других стран Варшавского договора на Западную Европу. Предполагалось, что все начнется с нескольких ядерных ударов по военной инфраструктуре НАТО в Европе, первый из которых придется по объектам в ФРГ, а затем наступление продолжит обычная армия. Участники учений должны были продемонстрировать способность национальных армий противостоять наступлению, а гражданских служб — поддерживать инфраструктуру для фронта и мирного населения.