Четыре комнаты
Анна Толстова об опытах радикальной самоизоляции в искусстве
Принято считать, что художники менее всего страдают от карантина: ведь обычно они и так изолированы в своих мастерских. Однако в истории искусства встречаются и другие примеры «добровольной самоизоляции» художника — помимо мастерской. И речь вовсе не о тюрьме или сумасшедшем доме.
Что делает художник на карантине? Да то же, что и всегда. По соцсетям фланирует карикатура: на четырех абсолютно одинаковых картинках изображен художник за мольбертом в мастерской, однако подписи к одинаковым картинкам разные: «Художник в мастерской», «Художник на самоизоляции», «Художник на карантине» и «Художник после карантина». Танцовщики на пуантах скачут по кухням от плиты к холодильнику, певцы разливаются руладами на балконах, оркестры репетируют в Zoom’е, актеры открывают возможности моноспектаклей, режиссеры осваивают формат «театр по телефону», ошалевшая от вынужденного безделья публика упражняется в #изоизоляции, проглатывая по четыре онлайн-спектакля и ютьюб-концерта в день, и только в жизни художника по большому счету ничего не меняется. Если он, конечно, не стрит-артист или арт-активист. Принято считать, что художник — самая непубличная творческая профессия, образ затворника в мастерской, заляпанной красками и провонявшей скипидаром, прочно вошел в массовое сознание. И хотя это всего лишь выдумки романтизма, которые не устают опровергать авангардисты всех мастей — начиная с Гюстава Курбе и его «Мастерской художника», открытой всем сословиям,— мы все равно обманываться рады.
Микеланджело: Как изолироваться от заказчиков
«Примерно в это время произошел разгром Рима и изгнание Медичи из Флоренции; по случаю этих перемен правители города, постановившие заново укрепить его, назначили Микеланджело главным комиссаром над всеми крепостными работами, после чего он по своим проектам укрепил город во многих местах и в заключение опоясал холм Сан-Миньято бастионами, сооруженными не кое-как из дерна, хвороста и бревен, как это обычно принято, но укрепил их срубами из каштана, дуба и других добротных материалов, а дерн он заменил необожженным кирпичом, смешанным с паклей и навозом и выровненным весьма тщательно. <...> А так как он одолжил республике тысячу скудо и был назначен членом Военной девятки, учрежденной на время войны, он всеми своими помыслами и всей душой стремился усовершенствовать эти укрепления. Но, так как осаждавшее войско ее в конце концов окружило Флоренцию и все меньше оставалось надежды на помощь, а трудностей у защитников становилось все больше, и так как ему казалось, что он находится в ложном положении, он ради собственной безопасности решил покинуть Флоренцию и уехать в Венецию, никому в пути себя не объявляя. И вот он уехал тайком, дорогой, что шла через холм Сан-Миньято, так что никто об этом не узнал»,— описывая бегство Микеланджело из Флоренции, Вазари опускает одну важную деталь.
Вернее, Вазари об этом ничего не знал: прежде чем «уехать тайком», Микеланджело некоторое время отсиживался в потайной комнате, помещавшейся под Новой cакристией (капелла Медичи) в базилике Сан-Лоренцо. Хотя, по свидетельству того же Вазари, в свободное от фортификационных занятий время Микеланджело в тайне продолжал работать над надгробиями капеллы, «ложное положение» художника, предавшего покровителей и перешедшего на сторону изгнавших Медичи республиканцев, было весьма опасным. Позднее папа Климент VII (в миру — Джулио Медичи) простит изменника и позволит ему вернуться во Флоренцию, чтобы закончить работы в капелле. Однако лето 1530 года изрядно струсивший Микеланджело проводит в комнатке два на семь метров с одним-единственным окном: в убежище можно было попасть через люк в полу — кто-то из учеников, видимо, приносил ему еду. В 1975 году при реставрации собора выяснилось, что все стены секретного помещения покрыты ранее неизвестными искусствоведам рисунками Микеланджело — фигурами гигантов и колоссальными головами, одну из которых считают автопортретом. В 2020 году «секретную комнату» планировали открыть для публики — возможно, еще успеют.