Время Селесты
Главное музыкальное открытие года — лондонская певица Селеста — равняется на див 1960‑х, дружит с модой и держит социальную дистанцию. Слушаем и берем пример.
Селеста — главная надежда сегодняшней поп-музыки. За ней не успевают критики: едва они провозглашают ее будущей звездой, как она становится звездой вполне настоящей. Только за последние месяцы она получила награды BBC Music Awards и Brit Awards, попала в список английского Forbes «30 самых влиятельных моложе 30» и очаровала зрителей популярнейшего «Шоу Стивена Кольбера». Ее песни добавил в свой публичный плей-лист Элтон Джон — сегодня такие вещи важнее всех наград, вместе взятых. И все это еще до выхода ее первого альбома — он запланирован на 2021 год.
26‑летняя певица родилась в Лос-Анджелесе; как она сама говорит — «в странном таком месте, около Даунтауна». На самом деле речь про Калвер-Сити; отец Селесты, уроженец Ямайки, рано оставил их с матерью, после чего им пришлось покинуть страну. «Но я ничего особо не помню. Мама увезла меня в Англию, когда я была совсем маленькой. Правда, я все равно почему-то воспринимаю Лос-Анджелес как дом. А вам нравится там?» Интервьюер, сидящий в Калифорнии, и героиня, подключившаяся по видеосвязи из Англии, неожиданно меняются ролями.
Селеста вспоминает приморскую деревню Солдин, где выросла; мамины записи Эллы Фицджеральд, звучавшие в доме; свои первые музыкальные увлечения — моднейших англичан Телониуса Монка и Сан Ра. В то, что милая стеснительная девушка, появившаяся в окошке видеозвонка, является мировой суперзвездой, поверить не может, кажется, даже сама Селеста. Она долго извиняется за опоздание (запуталась в часовых поясах между Лондоном и Лос-Анджелесом), смущенно хихикает («Ой, такие серьезные вопросы!») и отвечает вдумчиво, будто интервью для нее в новинку (это далеко не так). «Я бы просто выкладывала песни на YouTube, но пытаюсь соблюсти паритет между коммерческой частью и творчеством. Сейчас это сложно, особенно в разгар эпидемии: многие артисты страдают оттого, что не могут выступать с концертами — ведь для многих это