Полина Кардымон
Полине Кардымон 26 лет, и она собрала в себе чуть ли не все качества, отличающие новое поколение российских режиссеров: сознательный отказ от иерархий — культурных, географических и гендерных, работа в непохожих форматах, радикальная откровенность, нежелание делить человечество на художников и зрителей. Критик Антон Хитров рассказывает о самых важных проектах Кардымон и принципах ее искусства.
«Подростки кричали криком во время показа и танцевали», — так Полина Кардымон отвечает на мой вопрос, чем закончилась ее работа в Сургуте. Незадолго до нашего разговора она неделю работала в адресованной тинейджерам и их родителям лаборатории Сургутского музыкально-драматического театра «Мне (не) больно». Кардымон была среди четырех режиссеров, готовивших эскизы спектаклей в обычном для лабораторий экспресс-режиме. Вместе со своим постоянным соавтором, драматургом Егором Зайцевым, она придумала проект Haters Gonna Hate — перформанс-ликбез о музыке, которую слушают тинейджеры.
«Мы включаем разные треки, а затем критикующая фигура родителя их комментирует, — описывает Полина свой замысел. — Есть оркестр, который своей музыкой поддерживает то подростка, то взрослого. Этот эскиз — главным образом для родителей: на родительских форумах мы видим взрослых, искренне желающих разобраться, почему их дети слушают такую чушь».
У Кардымон вообще непредвзятый взгляд на культуру: она одинаково серьезно относится к популярной музыке и фольклору, авангардным поэтическим текстам и советским рок-операм, отечественной классике и маргинальным текстам из интернета. Искусство для нее ценно постольку, поскольку оно формирует человека или помогает его понять, а к любым культурным иерархиям Полина относится скептически.
Год назад она показала перформанс «Целую ваши ножки», где зачитывала в Сети статьи о сложной сексуальности Федора Достоевского — в том числе довольно «желтые» — вместе с отрывками из его романов. Все 40 минут представления зрители видели на экране босые ступни исполнительницы — отсылку к фут-фетишизму, который приписывают писателю. Кардымон в этой работе занимала не сексуальная жизнь Достоевского сама по себе, а желание его сегодняшних читателей разглядеть за сакральной фигурой человека из плоти и крови, неизбежно порождающее мифы разной степени достоверности (документацию этого перформанса, как и многие другие проекты художницы, можно посмотреть на ее именном канале в YouTube). Полине трудно сказать, какие традиции на нее влияют: она считает, что любой культурный опыт способен оставить на ее работе какой-то след. «Это такая солянка, — рассуждает художница. — В меня всё проникает — и современный рэп, и [концептуальный поэт] Всеволод Некрасов».
Кардымон — выпускница первого актерско-режиссерского курса, набранного режиссером Алексеем Крикливым (тогда еще руководителем новосибирского театра «Глобус», одной из самых заметных нестоличных площадок в стране) и артистом Ильей Паньковым в Новосибирском театральном институте. Полина вспоминает, что педагоги знакомили учеников с современным театром, что нетипично для консервативного российского образования, а сама она в годы студенчества старалась увидеть как можно больше спектаклей в записи.