19 октября
Премьеру своих «Маленьких трагедий» Кирилл Серебренников готовил, находясь под домашним арестом. Такого еще не было в истории русской сцены. То есть всякое было: и арестовывали прямо в театре, и запрещали без всяких объяснений, и изгоняли из страны. Даже убивали. Но вот чтобы выпускать многонаселенный четырехчасовой спектакль, буквально не покидая стен собственной квартиры, – это еще ни у кого не получалось. Причем никаких продвинутых коммуникативных технологий. Никакого Skype! Только лаконичные указания в виде коротких записочек от руки с позволения и под неусыпным контролем следователей.
Предвижу судьбу этих записок: когда-нибудь они наверняка окажутся в фонде Бахрушинского музея, где их будут изучать театроведы для своих будущих диссертаций и книг. Живьем «Маленькие трагедии» они, конечно, уже не застанут – увидят только по видео. Зато сюжет получился захватывающий: опальный режиссер в ожидании суда ставит Пушкина. Жизнь как сериал, состоящий из сплошных маленьких трагедий. Сиди и смотри. Не оторвешься!
Ревнителей хорошего вкуса и любителей формулировок типа «следствие разберется» это уже даже начинает бесить. Ну зачем столько об этом говорить? К чему интеллигентские истерики? Реальной пользы от них никакой, прежде всего самому Кириллу. Один самопиар на фоне казенных интерьеров Басманного суда. Одни эффектные жесты, чреватые еще большими неприятностями для фигурантов дела «Седьмой студии».
Тут спорить бессмысленно. Конечно, многое зависит от общественного темперамента, состояния нервной системы, а также наличия того, что принято именовать «совестью». Недаром это слово в виде неоновой вывески часто возникает по ходу «Маленьких трагедий». Сколько хороших, правильных слов давно вышло из употребления, а это осталось, продолжая служить главным ориентиром в наших поступках и мыслях. Совесть – вообще очень важная категория. Если она жжет, болит и мучит, значит, еще не все так безнадежно. Хуже, когда, как в спектакле, первый слог гаснет, и остается только одно – несокрушимое «есть».