Культура / Мюзикл
Что Анна напела Вронскому
Можно ли сохранить драму в мюзикле
«Каждый наш спектакль отличается от предыдущего», – уверяют актеры мюзикла «Анна Каренина». Создатели постановки оставляют артистам свободу для импровизации, и впечатления у зрителя может меняться каждый раз, в зависимости от актерского состава. Премьерный сезон стал успешным, у мюзикла даже появилось мобильное приложение — поклонники могут послушать все музыкальные композиции и собрать любой состав артистов на свой вкус. В преддверии открытия нового сезона «Анны Карениной» «РР» поговорил с исполнительницей главной роли, актрисой Валерией Ланской, о том, почему на мюзикл можно «подсесть» и как сохранить драму в развлекательном жанре.
У вас главная роль уже в третьем флагманском проекте Театра оперетты. При этом Мерседес в «Монте-Кристо», Елизавета в «Графе Орлове» и Анна в «Анне Карениной» — это три совершенно непохожие героини. Какая из них вам ближе?
Мне кажется, у них совершенно разный характер, но все они похожи в своей жертвенности ради любви. Мерседес для меня очень знаковая роль, это первый мой большой проект в этом театре и я очень рада, что мы до сих пор этот мюзикл иногда играем в гастрольной версии. Хотя, сейчас я настолько погружена в Анну, что, пожалуй, ближе мне она.
Что вас с ней объединяет?
Наверное, умение любить.
Каково актерам работать в таких сложных мультимедийных декорациях? На сцене девять экранов и металлическая конструкция, которая весит несколько тонн.
Изначально никто не верил, что из этого романа можно сделать мюзикл, потому что все привыкли, что жанр мюзикла — это что-то легкое и развлекательное. Но такие проекты, как «Нотр-Дам», «Монте-Кристо» — трагедии, серьезный материал — подтверждают то, что мюзикл может быть драмой. Спектакль получился очень сильный, на мой взгляд. Не могу сказать, что экраны нам как-то мешают. Эффект от них виден только из зрительного зала. Для нас на сцене они как часть декораций, мы не обращаем на них внимания. А для зрителей, конечно, получается совсем другое восприятие.
Вы говорили, что не каждую историю легко интерпретировать для мюзикла. Как вы думаете, почему с «Анной Карениной» получилось сохранить драму и обойтись без упрощений?
Безусловно, мы не показываем весь роман. Все линии, описанные в нем, передать в спектакле невозможно. Поэтому всё равно в какой-то степени есть упрощение. Но, что касается нашей истории и наших героев, Юлий Ким (автор либретто. — «РР») проделал потрясающую работу. Сцены, которые он выбрал для мюзикла, безусловно, самые сильные. Нам самим очень интересно их играть. Я слышала уже ни один отзыв за этот год, что очень многие люди, которые не читали роман до сих пор, после спектакля хотят прочитать.
Для вас партия Карениной самая сложная в карьере?
Музыкально я не могу сказать, что она самая сложная. Она для меня абсолютно легла на образ, который я представляла в своей голове. Если в той же Елизавете мне приходилось долго «впевать» материал прежде, чем мы с ним стали одним целым, то партии Анны я полюбила сразу, каждый раз еду в театр в предвкушении большого удовольствия.
Каково вообще солисту играть «двойники» в выходные дни, в 14:00 и 19.00? Бывает, что на второй спектакль уже не хватает голоса и эмоций?
Бывает, что ты лежишь на диване между спектаклями в гримерной и не знаешь, где взять силы, чтобы сыграть еще один. Но как только начинает звучать музыка, силы появляются сами собой. Я не знаю откуда, это магия театра и самого материала.
Есть ощущение, что в театре вы чувствуете себя комфортнее, чем в кино, и ваш главный актерский успех случился именно благодаря работе в мюзиклах и опереттах. Вы согласны с этим?
Это абсолютно разные направления искусства и моей профессии. Сравнивать их очень сложно: мы, актеры, зависим и от кино, и от телевидения. Потому что телевидение гораздо больше популяризирует нас, и чем больше зритель видит нас на телевидении и в кино, тем больше человек придет посмотреть на нас в спектакле. Я думаю, что за счет музыки путь к сердцу зрителя короче, потому что песня гораздо более понятна. Просто словом вызвать эмоцию тяжелее, чем музыкой. Наверное, поэтому есть зрители, которые так «подсаживаются» на мюзиклы.
Сейчас в Москве ставят много зарубежных проектов. В чем, по вашему, особенность именно российских мюзиклов?
У нас нет «завода», в этом отличие от запада. Каждый спектакль — это разный спектакль, поэтому некоторые зрители и приходят по несколько раз. Русские артисты все-таки идут от секундной эмоции, умеют импровизировать на сцене и имеют такую возможность. Потому что за рубежом жесткая схема, жесткие мизансцены, которые нужно выполнять. На каждый акцент повернуть голову налево и направо, пойти туда или сюда. Конечно, мы тоже не имеем права вешать огромные «мхатовские паузы», но во время репетиций артисты привносят что-то свое. Хотя мизансцены у нас тоже нужно выполнять, только там они одинаковые для всех исполнителей, а у нас в репетиционный период выверяются и закрепляются для каждого артиста.
Вы говорили о явлении живого театра. Иногда на сцене случаются курьезы — например, я знаю, что в одном из показов «Графа Орлова», Андрей Белявский, который играл главную роль, опоздал на сцену в трио «Эта ночь решает все». С вами такое бывает?
В «Анне Каренине» курьезных случаях не было. В других проектах были случаи, когда я забывала текст, но это неизбежно, мы все живые люди. В миллион первый раз играешь спектакль «Монте-Кристо», выходишь на сцену, а перед глазами белый лист. Это очень страшно: в такие моменты музыка длится бесконечно долго, ты не знаешь, что делать, как это обыграть, чтобы ничего не испортить. Бывало, что я приезжала в театр со съемок за пять минут до начала и гримировалась за секунды, меня одевали в десять рук. В итоге спектакль задержали только на пять минут, но стресса было очень много.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl