Эффект бабочки
Время, когда джентльмены выходили в свет в элегантных фрачных парах и смокингах, не вернуть. Но вы вольны повторить его стиль, если хотя бы на один вечер захотите стать другим человеком
В зажиточном (даже местами миллионерском) районе Таксидо-Парк округа Ориндж, штат Нью-Йорк, в октябре 1886 года случился самый настоящий фэшн-конфуз. Суть его была такова: сын табачного магната, золотой мальчик и модник Грисвольд Лориллард явился на ежегодный бал дебютантов в таком виде, в каком и по Нижнему Ист-Сайду не погуляешь. На балы, званые ужины и даже события минимальной степени торжественности в то время было принято являться именно во фраке. А во фраке, знаете ли, не потанцуешь. И даже не посидишь с дамами дольше десяти минут: неудобно, фалды мешают. Вот Лориллард взял их и отрезал. Примеру юного модника последовали и его друзья — так что на бал в итоге явилась целая компания в укороченных пиджаках. Этот выход поняли и оценили далеко не все. А Town Topics, главный светский вестник Нью-Йорка по тем временам, и вовсе написал, что Лорилларда с друзьями давно пора было бы отправить в сумасшедший дом. Но было поздновато: именно с подачи Грисвольда Лорилларда появилось то, что мы нынче зовём black tie. То есть вечерняя мода, какой мы её понимаем сегодня.
Во всяком случае, именно так звучит общепринятая версия — байки о Лорилларде историки мужской моды рассказывали десятилетиями. В последнее время, правда, пошли споры — а вдруг вечерний пиджак придумал не хулиган-дебютант, а другой, чуть менее интересный денди из Таксидо-Парка, банкир, подсмотревший эту моду во время визита в Англию к принцу Уэльскому.
Предоставим читателю право самому выбрать, чему и кому тут верить и где вымысла меньше. Но кое-что известно доподлинно: впервые о существовании смокинга — того самого, который мы сейчас наблюдаем на каждой красной дорожке, — мужчины узнали именно в конце XIX века. И даже само слово tuxedo, которым смокинг до сих пор зовут американцы, отсылает к месту его, так сказать, рождения.
Смокинг – фрак народа
Тренд зацементировался не сразу. Пришлось подождать до 20-х годов — танцы тогда стали фривольнее, юбки короче, мораль свободнее. И хотя даже в 20-е журнал Voguе в статьях о смокингах и смерти фраков сетовал на «конец мужской элегантности», поезд было уже не остановить. Эмили Пост, автор главной книжки по этикету того времени, советовала джентльмену, который не может позволить себе два вечерних костюма (фрак и с укороченным пиджаком), выбрать именно укороченный. Егото носят везде, а вот фрак нужен только «на балу, торжественном ужине и в опере».
Почему пиджак так полюбили? Первая причина — экономическая. Во время Первой мировой войны и Европа, и Америка заметно обнищали, градус тяжёлого люкса снизился, и фраки носить уже стало как-то неловко. Вторая — практическая: фраки шли далеко не всем. Чтобы не выглядеть в них пингвином, нужно было обладать определённым ростом, широтой плеч, телосложением... А пиджак шёл не только тем, кто всю жизнь гонял в поло. Он вполне комплиментарно смотрелся и на полных, и на невысоких, и на слишком высоких и непропорционально худых — лишь бы правильно подбирали фасон.
Наряд вне очереди
Рудольф Валентино, первый секс-символ в истории кино, появлялся в парадного вида костюмах-двойках везде, где не мог надеть шубу или пальто с гигантским меховым воротником. Валентино вообще свято верил, что лучше голодать, чем плохо одеваться: его костюмы, пальто и обувь делали на заказ в Лондоне, а гардероб у него был такой, что пришлось нанять отдельного слугу, который только им и занимался. Среди прочего — 30 костюмов, 60 пар перчаток, почти 150 пар носков, 10 пальто, больше ста галстуков, 60 пар обуви и 109 крахмальных воротничков на рубашки. Добавьте сюда огромную коллекцию золотых и бриллиантовых запонок, часов, колец, булавок для шарфа и... визитниц. Женщины Валентино обожали (из слов «секс-символ», как вы понимаете, это следует). Другие голливудские актёры-конкуренты напоказ сомневались в его мужественности. Слишком уж ярко он одевался и слишком уж любил необычные цвета. А «необычными» для мужского гардероба в то время считались и оранжевый, и зелёный — то есть всё, что не было чёрным, синим, серым и коричневым. Тем не менее именно благодаря Валентино мужчины в 1920-е начали скупать одежду расцветок, ранее казавшихся слишком вычурными. Да и вообще полюбили наряжаться.