Путь бабушки Любы
Что делать, если бабушка заболела болезнью Альцгеймера, а ее внуки, вокруг которых она выстроила чудесный и прекрасный мир, не могут этого принять
Моя посетительница назвалась Мариной, и я даже не сразу поняла, сколько ей лет (движения — слабые, волосы — тусклые, глаза — выцветшие, на шее складки). Она сама сказала — сорок четыре.
— Я вас слушаю, — мягко сказала я. Марине хотелось сочувствовать, хотя она в общем-то еще ничего не сказала. В ней не было ни обиженности, ни агрессии, ни требования к миру — только какое-то усталое согласие с неведомыми мне обстоятельствами.
— У моей мамы недавно диагностировали болезнь Альцгеймера, — сказала она. — Ранняя форма. Маме всего 69.
— Сочувствую вам, — сказала я. — Это всегда большое испытание для семьи… Вы хотели бы поговорить о том, как вам общаться с мамой?
— Нет, — ответила Марина. — Я ухаживаю за ней, и с этим в общем все нормально. Хотя у меня на этом фоне тоже развилась некая болезнь — что-то с соединительной тканью, я и сама не до конца понимаю, и врачи, кажется, тоже, но я сейчас обследуюсь, одновременно пытаюсь лечиться… в общем, тут все более-менее под контролем. Но я хотела бы попросить у вас помощи касательно моих детей.
— Сколько их у вас и какого они возраста?
— Детей у меня двое, сын и дочь. Сыну 14 лет, его зовут Максим. Дочери Любочке девять.
— Что с ними не так?
— Они всегда были обычными детьми, с самыми обычными проблемами. Я даже когда-то смеялась и говорила мужу: на площадке все мамы либо хвастаются, либо жалуются: ах, у меня ребенок такой одаренный, в три года уже читает, или: ах, у меня ребенок такой эмоциональный, чуть что не по нему, такие истерики закатывает, что соседи полицию вызвали, или даже: ах, у меня ребенок такой больной, где мы только не обследовались. А мне и рассказать нечего.
— На самом деле отсутствие тем для подобных рассказов свидетельствует лишь о вашем здравом смысле и хорошей родительской компетенции, — уверенно сказала я.
— Да я, в общем-то, и сама так думала, — пожала плечами Марина. — И вот.
— Что — вот?
— Моя мама всегда мне с ними помогала. Причем она была не обычной бабушкой — постирать там, погулять, покормить, книжку почитать. Она была выдумщицей.
— Поясните.
— Она из всего делала игру. Жизнь-игра, понимаете? Даже просто в магазин сходить — приключение. Давала им задания: ты, Любочка, должна по дороге посчитать всех людей в красных шапках, а ты, Макс, найти в магазине самый дешевый товар и, чем бы он ни оказался, мы его купим. Дома — сегодня мы пещерные люди, а завтра — научная экспедиция в джунглях. То мясо с костей из супа едим руками и пальцами достаем костный мозг, то целый день питаемся фруктами и проращиваем в пластиковых стаканчиках разные косточки. Они росли в постоянном тонусе, когда просыпаешься и не знаешь, что бабушка Люба придумает на сегодня. Мне это скорее нравилось, хотя иногда и бесило: все-таки наша квартира — это не джунгли и не пещера. А еще — теперь уже можно признаться — я злилась оттого, что немного своим детям завидовала. Ведь для меня в детстве мама никогда ничего подобного не делала, только книжки про приключения вслух читала. Но она растила меня одна и работала на двух работах… Теперь муж говорит, что, возможно, ее буйные игровые фантазии были началом болезни, а мы этого не понимали.