Анатолий Белый: “Напороться на страсть любимой к другому – это страшно”
Он признает, что нетерпелив, но годами настойчиво дожидался ролей. Он хочет нравиться другим и упорно занимается тем, что считает важным и правильным для себя. Он горит работой, но благодарен за это прочному семейному тылу. Встреча с приметным артистом, который ценит личную неприметность.
Он не проснулся знаменитым: известность пришла к Анатолию Белому после 30, да и то путем накопления – работы, репутации, опыта. Путем взросления, «дорастания» до «своих» героев. И вот сегодня он один из ведущих артистов легендарного Художественного театра со шлейфом ярких киноролей и творческих премий.
С первых же минут общения он невероятно располагает к себе – своим теплым баритоном, искренним вниманием и вспышками звонкого, мальчишеского хохота. Мы сидим в фойе МХТ, на обитых бархатом банкетках, со стен на меня смотрят знаменитые артисты, кумиры прошлых лет. А мне интересен он, герой дня сегодняшнего. Чем живет, что в нем главное? На экране он обычно самоуверен и брутален. На сцене скорее мятущийся неврастеник. Сам же артист относится к своим амплуа и узнаваемости весьма иронически: «Среди моих поклонников есть те, для кого я Саша Белый, и те, для кого – Андрей Белый». Что ж, в каком-то смысле диапазон схвачен верно: список его ролей столь причудлив и разнообразен, сколь велика дистанция между сериалом «Бригада» и поэзией Серебряного века. Но в каждом герое есть кусочек его самого: грустного клоуна с душой подростка, полного терзаний и сомнений. Подростка, который нашел в актерстве свой способ разговаривать с миром.
Psychologies: Ваши роли помогают вам что-то про себя понять, что-то в себе изменить?
Анатолий Белый: Да, такое бывает. Каждая роль в театре – это наша с героем совместная жизнь, иногда такая долгая, что почти семья получается. Но они на меня воздействуют обычно не сразу, а по прошествии времени. Например, я узнал, что вспыльчив, и вспомнил о своем короле Лире из постановки Тадаси Судзуки.
То есть до того как сыграть Лира, до своих 33 лет, вы не знали, что вспыльчивы?
А.Б.: Выходит, так. Роли, когда они сделаны по-честному, вскрывают в душе какие-то шлюзы, ящички, если вспомнить Сальвадора Дали (речь о скульптуре «Венера Милосская с ящиками». – Прим. ред.). Но они могут оказаться и ящиками Пандоры на самом деле. В случае с Лиром было как. Я играю вспыльчивого, необузданного старика, главу мафиозного клана, и этот «ящичек» в себе открываю. А потом в какой-то момент дома внезапно срываюсь на сына и вдруг понимаю: это Лир натворил. И поскорее заталкиваю «ящичек» обратно, успокаиваю старика. А с «Мастером и Маргаритой» было наоборот – роль Мастера меня вылечила. В тот момент жизни я был в очень расшатанном состоянии. Бесконечные «что», «почему», «зачем», потеря смысла, вся вот эта ерунда. Довольно мощный кризис, скажем прямо. И вот в процессе репетиций я понимаю, что Мастер меня примиряет с действительностью.
Какую опору там нашли?
А.Б.: Маргариту, наверное. Опору в любви. Может, это общие слова, что любовь – спасение. Но когда я пропустил это через себя, какими-то клетками понял: если рядом есть твоя Маргарита, надо за нее держаться.
В роли Каренина вы столкнулись с обратной ситуацией – с изменой жены, ее безумной тягой к другому.
А.Б.: Честно скажу, мне тяжело представить подобную ситуацию в своей жизни. Напороться на такую слепую страсть любимого человека к другому – это страшно.
И вернуть одержимого страстью невозможно?
А.Б.: Как показывает «Анна Каренина», нет. Или возможно?.. Нет, все-таки не удержать. Страсть – бездна. Этот поезд намотает на колеса не только Анну, но и всех.
Если говорить о любви, то отношения ваших родителей – пример для вас?
А.Б.: Да, несомненно. Хотя отношения у них складывались тяжело. Они даже разводились, когда я был маленький, потом сходились. Помню день, как папа вернулся обратно – приехал с кучей игрушек… Но разрыв вроде бы и не повлиял на дальнейшую жизнь – их связь только крепнет с годами. И ведь они совсем не как голубки – все время ворчат друг на друга, ссорятся. Но если только Алику или Риточке плохо – все ссоры забываются тут же. Они друг за друга держатся. Плечом один другого подпирая. Неразлучники. Я смотрю на них и думаю, как бы и мне так…
В вашей собственной семье похожие отношения?
А.Б.: У нас с Инессой гармония. Если расходимся во взглядах по какому-то вопросу, то сядем и обсудим. Но превращать это в ссору? Хотя нет, два глобальных конфликта у нас были. Но мы их с течением времени перебороли, переговорили, пережили – и отпустили. Долгое время шел этот процесс выталкивания, шестеренки скрежетали. Она высказала все, что обо мне думает, я тоже высказался – и стало легче. И все прошло. Ощущения недосказанности нет.