Почему постсоветской эпохе приходит конец
21 августа 1991 года закончил свое существование ГКЧП, созданный накануне, 19 августа. Годовщина бесславного конца неуклюжего заговора, который в те дни было принято называть «революцией», в этом году пришлась на события в Белоруссии, и это дает нам возможность понять что-то новое о том, что произошло с нами 29 лет назад. «Сноб» продолжает дискуссию об уроках августа-91, начатую колонкой Станислава Кувалдина. Участник диссидентского левого движения, директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий объясняет, почему эпоха всеобщей имитации, начатая в августовские дни 1991 года, заканчивается сегодня прямо на наших глазах.
В то утро меня разбудил шведский коллега, в доме которого я гостил: «Борис, вставай, в Москве танки на улицах». Так я узнал о возникновении ГКЧП. Бросившись к телефону, я стал звонить домой — и неожиданно сразу же дозвонился. С этого момента все было ясно. Во время всех серьезных переворотов, хоть в Польше, хоть в Латинской Америке, военные первым делом блокировали телефонную связь. С заграницей — тем более. А тут все работает, все как обычно. Понятно, что путч — не всерьез. Вторым звонком я соединился со своим товарищем Владимиром Кондратовым, который, как и я, был тогда депутатом Моссовета. От него я узнал, что войска не получили боевых патронов, а дети залезают на танки, чтобы угостить солдат мороженым.
«С путчистами-то что теперь будет?» — спросил я.
«Думаю, их, бедолаг, расстреляют», — меланхолично ответил мой собеседник.
Ранние 1990-е годы были временем не столько больших надежд, сколько беспримерной наивности. Спустя почти 30 лет можно воспринимать многие события того времени как трагические, поскольку мы знаем, чем все кончилось. Но, несмотря на постоянные отсылки к тогдашнему опыту, уроки того времени совершенно не выучены.
Нелепый путч 1991 года завершился распадом огромного государства, хотя хронологическая последовательность событий отнюдь не объясняет их причин и механизмов. Причины катастрофы были глубокими и объективными, но копаться в них не всем хочется. Для многих произошедшее с нашей страной обернулось просто травмой, анализировать и понимать истоки которой они не в состоянии. Объяснение произошедшему ищут в абсурдных теориях заговора, политические процессы объясняют злой волей, кознями врагов или просто ошибками.
В 1991 году начинается наша текущая история, которая, увы, упорно не может закончиться. Эта история похожа на кошмарный сон, где вы постоянно вовлечены в какие-то события, постоянно в чем-то участвуете, но ничего не контролируете, ни на что не влияете, ничего не можете изменить. Конспирологические построения аналитиков, некритично принимаемые публикой, исходят из этого же чувства бессилия. Все жалуются, что ими манипулируют, но никто не решается действовать и принимать решение самостоятельно.
Манипуляции неотделимы от симуляции. Собственно говоря, ГКЧП положил начало этой практике, будучи симуляцией государственного переворота. В 1993 году все было всерьез, но противостояние парламента и президента продолжалось недолго, разворачивалось в одной лишь столице и завершилось кровавой развязкой 3 октября. С тех пор не только в России, но и на просторах всего бывшего Советского Союза политика в точном смысле этого слова закончилась. Симуляции выборов перемежались с более или менее удачными попытками симулировать революции, депутаты делали вид, что голосуют, а министры и президенты изображали из себя государственных мужей, хотя прекрасно понимали, что занимаются не политикой, а бизнесом.