Побег тринадцати: истории террористок, которым Владимир Маяковский помог бежать из тюрьмы
Гимназист Владимир Маяковский написал свое первое стихотворение в тюрьме – в одиночной камере, куда попал за то, что помогал бежать из заключения тринадцати эсеровским террористкам. «Терроризм» здесь не метафора – в частности, одна из бежавших планировала взорвать себя в здании Госсовета, обвязавшись взрывчаткой. Esquire разбирается в том, что это были за женщины и какую роль в их судьбе сыграл будущий великий поэт.
Новый Арбат, дом 36, самая непарадная часть главного московского проспекта – задворки построенного в советские времена комплекса зданий СЭВ. Увенчанная скошенным барабаном «стекляшка» предназначалась для проведения международных конференций, а сейчас там находится Концертный зал правительства Москвы. Но нам пора уходить еще дальше – в прошлое.
На месте Белого дома текли протоки, соединявшие Москву-реку и Пресненские пруды. За Проточным переулком начиналась Арженовка – самое жуткое после Хитровки воровское гетто, еженощно снабжавшее московскую полицию свежей партией неопознанных трупов. Посередине – небольшой район, образующие центры которого – церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы (снесена в 1933 году) и Девяти мучеников Кизических (сохранилась). Помимо них тут размещались арестантские роты гражданского ведомства и открытый в 1878 году приют Общества цесаревны Марии для детей политкаторжан. В 1908 году градоначальство решило перестроить арестантские роты в полноценную женскую тюрьму, которой дали имя по ближайшему переулку – Новинская. Причем тюрьма была не простая, а «учебная». В одном из ее корпусов располагалась Школа тюремных надзирательниц, которой руководила княгиня Вадбольская.
В ночь на 1 июля 1909 года в Новинской случился один из самых дерзких массовых побегов за всю историю российской тюремной системы. Ситуация усугублялась тем, что на волю ушли не простые воровки или убийцы, а 13 террористок и революционерок, принадлежавших к организациям эсеров и анархистов, которых словно специально собирали в каторжном отделении. Вместе с ними скрылась и одна из надзирательниц. А молодому, недавно исключенному гимназисту Владимиру Маяковскому эта история стоила полугода в одиночной камере.
***
ПОБЕГ
ТРИНАДЦАТИ
Гимназист Владимир Маяковский написал свое первое стихотворение в тюрьме – в одиночной камере, куда попал за то, что помогал бежать из заключения тринадцати эсеровским террористкам. «Терроризм» здесь не метафора – в частности, одна из бежавших планировала взорвать себя в здании Госсовета, обвязавшись взрывчаткой. Esquire разбирается в том, что это были за женщины и какую роль в их судьбе сыграл будущий великий поэт.
Записал
Алексей Байков
Новый Арбат, дом 36, самая непарадная часть главного московского проспекта – задворки построенного в советские времена комплекса зданий СЭВ. Увенчанная скошенным барабаном «стекляшка» предназначалась для проведения международных конференций, а сейчас там находится Концертный зал правительства Москвы. Но нам пора уходить еще дальше – в прошлое.
На месте Белого дома текли протоки, соединявшие Москву-реку и Пресненские пруды. За Проточным переулком начиналась Арженовка – самое жуткое после Хитровки воровское гетто, еженощно снабжавшее московскую полицию свежей партией неопознанных трупов. Посередине – небольшой район, образующие центры которого – церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы (снесена в 1933 году) и Девяти мучеников Кизических (сохранилась). Помимо них тут размещались арестантские роты гражданского ведомства и открытый в 1878 году приют Общества цесаревны Марии для детей политкаторжан. В 1908 году градоначальство решило перестроить арестантские роты в полноценную женскую тюрьму, которой дали имя по ближайшему переулку – Новинская. Причем тюрьма была не простая, а «учебная». В одном из ее корпусов располагалась Школа тюремных надзирательниц, которой руководила княгиня Вадбольская.
В ночь на 1 июля 1909 года в Новинской случился один из самых дерзких массовых побегов за всю историю российской тюремной системы. Ситуация усугублялась тем, что на волю ушли не простые воровки или убийцы, а 13 террористок и революционерок, принадлежавших к организациям эсеров и анархистов, которых словно специально собирали в каторжном отделении. Вместе с ними скрылась и одна из надзирательниц. А молодому, недавно исключенному гимназисту Владимиру Маяковскому эта история стоила полугода в одиночной камере.
***
С террором в камере № 8 были связаны далеко не все. «Состав камеры был пестрый, но очень крепкий, – позднее писала одна из участниц побега Екатерина Никитина. – Социал-демократок – 4 чел.: три – по делам военной организации и одна – за типографию; социалисток-революционерок – 9 чел.: две – по военной и семеро – по боевым организациям; анархисток – 2; беспартийных – 2. <…> По социальному составу превалировала, конечно, средняя интеллигенция; рабочая часть была представлена почему-то исключительно портнихами и швеями – таких оказалось 5 человек; кроме того, одна местечковая еврейка, нелепо и жестоко осужденная военным судом за то, что в ее доме и без ее ведома двое жильцов, оказавшиеся анархистами, устроили целый склад динамита, а при аресте оказали вооруженное сопротивление. Мать ее торговала чем-то на базаре, дочка совсем не говорила по-русски и меньше всего интересовалась политикой».
Биографии всех участниц знаменитого побега сейчас известны разве что специалистам, однако к некоторым все же стоит присмотреться.
Шишкарева Мария Евдокимовна – из крестьян, родилась в деревне Непецино Московской губернии. Примкнула к одной из «военных» организаций социалистов–революционеров, занимавшейся «эксами» – то есть грабежами с целью пополнения партийной кассы. В 1907 году вместе с членами своей группы была арестована московской полицией. Приговор – 20 лет каторжных работ.
Вильгельмина Гельмс – состояла в Северном летучем боевом отряде Трауберга партии эсеров-максималистов, принимала активное участие в подготовке Кронштадтского восстания 1905 года, однако арестована была не за это, а за участие в подготовке покушения на военного министра Редигера. Приговор – 15 лет каторги. По тому же делу была осуждена на 10 лет и еще одна обитательница Новинской – дочь приказчика, курсистка Зинаида Клапина, она же Юлия Фабрикантова.