Проза
Сергей Шнуров
В 2017 году группе «Ленинград» под руководством Сергея Шнурова исполняется 20 лет. По такому случаю музыканты отправляются в мировой тур, а в издательстве «Эксмо» выходит книга Максима Семеляка «Ленинград. Невероятная и правдивая история». Предлагаем вашему вниманию ее фрагмент.
Был 99 год. Время, зажатое Сергеем Шнуровым за яйца, было не то чтобы захватывающим — скорее податливым. В равной и ни к чему не обязывающей степени оно располагало и к неимоверному кайфу, и к маленьким чудесам. Время само по себе ничего не предлагало, оно велось. Никакого очевидного драйва в воздухе не витало, но его можно было изобрести и навязать. Публика, не имевшая тесных экономических связей с окружающей реальностью, оправилась от кризиса быстро. Уже к лету 99 года вышеуказанной публике в Москве стало более-менее ясно: нового андеграунда не предвидится, а будут, напротив, и клубы, и журналы, и рестораны, а также некоторые деньги; следовательно, опять надо приниматься за работу, которая, к вящему восторгу многих, едва не отменилась вовсе в кризисном августе. Впрочем, память о том, что решительно все может рухнуть в любой момент, была жива, и мозг покалывало ощущение торопливого наплевательского праздника. Под него не хватало нужной музыки, однако ждать ее было неоткуда. Группа «Аукцыон» плавно и надолго входила в стадию «Волков-трио». «Мумий Тролль» кокетливо и оглушительно объявил о своих последних концертах. Вообще, в тот год все так или иначе воспевали бесперспективность в разных ее проявлениях. Федоров пел, что не будет зимы, Лагутенко щегловито постулировал отсутствие карнавала, только-только появившаяся Земфира огорошивала рассудительным: «А у тебя СПИД, и значит, мы умрем». Летов вообще ничего не записывал и только изредка наезжал с полуопальными концертами в окраинные московские кинотеатры и питерские клубы типа «Полигона». За приблизительно бодрые и относительно свежие группы могли сойти разве что «Нож для фрау Мюллер» и «Дочь Монро и Кеннеди», но им от рождения не хватало размаха. Были еще попытки мелкомасштабных и обтекаемых прорывов вроде «Михея и Джуманджи» или группы «Маша и Медведи», им даже платили какие-то резонные деньги (приблизительно 3000 долларов за выступление), но все это было очень временно, к тому же главный хит «М и М» про Любочку с ходу обвинили в плагиате, расслышав в нем какую-то тему из Radiohead. Весь город был завешан транспарантами, на которых белым по красному печатались воззвания вроде «Чай, кофе, потанцуем?» — рекламировали новый журнал с неброским названием «Афиша». Однако даже и в этом журнале, вроде бы взявшем моду формировать события, с музыкой творилось что-то невообразимое: печатались панегирики группе «Тайм-аут» и «Ва-банку», на обложку ставили Паштета и Максима Покровского, в общем, как пела совсем потерявшаяся к тому времени группа «Аквариум», – «того ли ты ждал, о-ё?». Пелевин в тот год сочинил «Generation П» – книгу, состоящую, казалось, из одних лишь острот. В «Ролане» демонстрировали очередного Кустурицу – беспечную комедию «Черная кошка, белый кот», после которой все вокруг окончательно зациклились на цыганах и их подозрительной музыке. Водка «Гжелка» стремительно утрачивала свою популярность – вслед за главным своим пропагандистом, президентом Ельциным.
Прощальным фортелем ельцинской эпохи стал фестиваль разнообразных и небесспорных искусств «Неофициальная Москва» (питерская версия называлась «Неофициальная столица»). Эта безобидная антилужковская кампания на некоторое время создала довольно убедительную иллюзию какой-то объединенной жизни. Тут и свердловский акционист Александр Шабуров, впоследствии прославившийся с проектом «Синие носы»; и жовиальный тюменский верзила по прозванию Ник Рок-н-ролл; и четверка столичных лодырей «ПГ», чья идеология ограничивалась пропагандой безделья, регги и легких наркотиков; и газета «Отечество не выбирают», и еще бог весть что, включая группу «Ленинград», которая уже подготовила ту самую роковую программу под странным названием «Мат без электричества».