Парное интервью: Михаил Пиотровский (Эрмитаж) и Сирилл Виньерон (Cartier) — о разнице между консераторством и уважением к прошлому
В 2021 году Государственный Эрмитаж и ювелирный дом Cartier отпраздновали пять лет сотрудничества: каждый год французский бренд спонсирует реставрацию одного предмета из коллекции музея. Юбилейный год отметили выставкой отреставрированных совместными силами экспонатов, которые показали публике в сочетании с подобранными по технике, настроению или духу украшениями из архивов Cartier. Кроме того, в Генштабе Эрмитажа состоялась международная конференция Cartier Art Dialogues, в рамках которой эксперты с разных концов мира — дистанционно и вживую — обсудили преемственность в искусстве и то, как арт-мир реагирует на все новое: от технологий до направлений. По просьбе Esquire Настя Полетаева поговорила с директором Эрмитажа Михаилом Пиотровским и CEO дома Cartier Сириллом Виньероном и попросила их ответить на одинаковые вопросы о ценности, которую можно осознать лишь спустя время, о сходстве музейного и ювелирного дела — и не только.
01В чем, по вашему мнению, разница между мастерством и искусством?
Пиотровский
У меня часто спрашивают, что есть искусство, а что не искусство. Ремесло становится искусством в тот момент, когда оно попадает в музей. Если это попало в Эрмитаж, значит это искусство. Это очень простой принцип. Музей, по сути, — это суд, который решает, к какой категории что-либо относится. До того, как вещь попала в музей, это ремесло.
Виньерон
Как посмотреть. Мастерство связано с владением определенными техническими навыками, используемыми для достижения конкретной цели. При этом некоторые формы искусства его не требуют. Взять, к примеру, музыку — чтобы ее сочинять, в специальных навыках нет необходимости: писать ее можно на бумаге, с помощью компьютера и так далее, но необходимо мастерство исполнителя, которое подразумевает и искусство, и физические навыки. Пианист не может играть без рук, балерине для танца необходимо тело. То есть композитор может сочинять умозрительно, но рано или поздно его музыку должен будет кто-то исполнить, и исполнение требует как искусства, так и мастерства — большого труда и умения. Мастерство нужно, чтобы сделать стул, или если вы умеете ваять из камня, то можете создать какую-нибудь вещицу для собственного дома. Но если помимо мастерства вы владеете искусством, то можете создать прекрасную статую.
В современном понимании мы обычно разделяем искусство, так называемые arts appliqués («декоративно-прикладное искусство», франц.), и artisanat, или ремесленное мастерство. Если artisan («ремесленник, мастеровой», франц.) может делать что-то руками, с помощью своего тела или навыков, то прикладное искусство находит применение в определенной сфере — например, в моде, дизайне мебели, украшений и так далее. Искусство также может быть чистым, не прикладным, иметь исключительно эстетическую ценность и служить средством самовыражения своего создателя. Оно может быть концептуальным или иметь практическое применение, принимать самые разные формы. С развитием прогресса мы получаем все больше возможностей творить с помощью компьютеров — искусство может иметь материальную форму, а может быть цифровым. Новые формы искусства появляются постоянно.
Некоторые художники и музыканты творят в одиночку, некоторые объединяются в группы из двух, трех, четырех человек. В эпоху Возрождения существовали целые цеха, работавшие на заказ, так что темы произведений определялись заказчиком, например церковью. Существовали мастера и подмастерья, которые оттачивали свое мастерство. Есть множество картин, принадлежащих кисти художников — особенно итальянских, — которые путешествовали из города в город, чтобы совершенствоваться в своем искусстве, прежде чем сделали себе имя. Чаще всего художники становились известны по названию городов: Перуджино из Перуджи, Караваджо из Караваджо, Веронезе из Вероны. В общем, произведение искусства некоторым образом требует как таланта, так и мастерства.
В общих чертах такова разница между мастерством и искусством, но мне они не кажутся столь уж различными понятиями. В современном мире эта разница — например, между архитектурой и дизайном — все больше размывается.
02Cartier сотрудничает с Эрмитажем вот уже пять лет. Чему вы друг друга научили?
Пиотровский
Чему научился дом Cartier, я не знаю. Мы же научились тому, что драгоценности — это такой предмет, который хуже всего передается визуальными средствами: у них, в отличие картин, не может быть репродукций. На самом деле, хорошая репродукция для большинства людей — то же самое, что и подлинная картина. А драгоценности, бриллианты — это есть бриллианты. Работа ювелира — есть работа ювелира. Никакой фотографией передать это невозможно. Cartier очень тщательно работают, и видимо эта тщательность передается от ювелиров всем, кто их работу организовывает. Например, для того, чтобы организовать наши совместные мероприятия, мои коллеги получили от Cartier около 400 разных писем. Все шлифовали до совершенства. Это тоже то, чему мы научились у Cartier. Раньше мы считали себя главными перфекционистами. Но Cartier — еще бóльшие перфекционисты.
Виньерон
Лучше сказать «чему мы друг у друга научились». Меня Эрмитаж научил очень многому. Эрмитаж, его кураторы и команды обладают потрясающими знаниями обо всех своих экспонатах, об истории и исторических периодах — у них постоянно учишься чему-то новому.