Апофеоз странного: почему «Голова-ластик» Дэвида Линча — один из лучших дебютов в истории кино
Фильму «Голова-ластик» исполняется 45 лет: впервые публика увидела его на кинофестивале в Лос-Анджелесе 19 марта 1977 года. На создание картины ушло пять лет: Дэвид Линч, на тот момент студент калифорнийской киношколы AFI, быстро потратил выделенные институтом средства, затем долго копил на новые съемки, подрабатывая разносчиком газет и одалживая деньги у своих друзей-актеров. Старания окупились: фильм-долгострой вскоре заработал культовый статус, став классикой сюрреалистического кино. Стэнли Кубрик признавался, что это его любимая картина: он даже показывал ее всей съемочной группе «Сияния», чтобы команда прониклась необходимым гнетущим настроением. Кинокритик Илья Верхоглядов разбирается, чем пугает Дэвид Линч и какие черты из более позднего творчества режиссера обозначились в его стартовой работе.
Типографский конторщик Генри Спенсер вдруг узнает, что его бывшая подруга Мэри родила ребенка. Молодые люди тут же венчаются, затем селятся в каморке на отшибе гулкой промзоны. Они совсем не рады совместной жизни: Мэри давно не звонила и не заходила в гости — Генри уже махнул на нее рукой и даже разорвал ее фотографию. Правда, оставшиеся клочки он бережно сложил в комоде, чтобы в случае чего склеить любимый образ и подглядеть на оборотной стороне забытый адрес. Их дитя вечно болеет и ноет, что расшатывает нервы молодой матери и в итоге рушит их хрупкий брак. Так Генри остается с ребенком наедине.
Дэвид Линч берет за основу, казалось бы, типичнейшую бытовую коллизию. Но внедряет в нее мистическую аномалию: ребенок Генри и Мэри — забинтованный мутант с тошнотворными гнойниками на теле, напоминающий то ли освежеванного кролика, то ли забальзамированный зародыш ягненка (критики так и не сошлись во мнении, из чего была сделана кукла, а режиссер до сих пор отказывается раскрывать карты и уверяет, что новорожденного монстра подобрали неподалеку от места съемок). Кроме того, Линч насыщает фабулу причудливыми образами: тут и падающие с неба гигантские сперматозоиды, и оторванные головы, которых на карандашной фабрике превращают в стирательные резинки, и таинственные человеческие фигуры, выплывающие из темноты, и светлая фея с огромными щеками, которая за решеткой радиатора поет успокоительные песни о рае. В итоге чернушная драма о непредвиденном отцовстве превращается в давящий галлюцинаторный кошмар, который ближе к финалу утрачивает всякую связность. Оно и не удивительно: 22-страничный сценарий во многом сочинялся на ходу, причем режиссера, как кажется, не всегда заботило, насколько сюжетные добавления отвечали общей логике истории. Вот что рассказывал сам Линч: «Женщины в батарее не было в исходном сценарии «Головы-ластика». Я однажды сидел в столовой и нарисовал портрет Женщины в батарее, только понятия не имел, откуда она взялась. Но что-то меня зацепило, когда я смотрел на законченный рисунок. А потом в моем воображении возникла батарея. Этот прибор для производства тепла в комнате, и он дает мне ощущение сродни счастью — мне как Генри то есть».