Любовь победит
У нас хорошие новости. Регина Тодоренко и Влад Топалов, во-первых, ждут третьего ребенка, во-вторых, они вместе ведут проект «Ставка на любовь» — романтическое реалити, в котором звездные пары проверяют свои отношения на прочность (ждите осенью на канале «Пятница!»). В-третьих, настолько красивая и гармоничная пара, что сделать с ними обложку и поговорить — большое удовольствие, которым мы готовы делиться всегда. Ну и самое главное: победит любовь!
Поговорим про съемку, она ведь была на Бали. Вы работали там над проектом «Ставка на любовь». Скорее всего, это было не очень просто, учитывая обстоятельства...
Регина: Начнем издалека. Этой весной я должна была лететь в Азию снимать свой проект «Запретная Индия». Но в какой-то момент я поняла, что — та-дам! — ни в какую Индию я не полечу, потому что это в данном случае как минимум опасно. Мы с продюсерами телеканала «Пятница!» решили не рисковать. Но. Так как я человек-визуализатор, я начала думать, что мне срочно нужен какой-то проект-заместитель — тоже про путешествия, но чтобы не так экстремально. Ты не поверишь, но где-то в марте (за месяц до реализации проекта) нам предложили полететь на съемки всей семьей на Бали.
Будто бы они что-то знали.
Р.: Будто бы я случайно слила в интернет карту желаний. (Смеется.) Это было невероятное и удивительное предложение, мне казалось, что такого не бывает. Я оценила все риски и возможности, надо сказать, что в коем веке в моем календаре была пустошь из-за отмененных съемок... честно признаюсь, я уговорила Владислава Михайловича.
Так, интересно послушать версию Влада. Какие доводы привела Регина, чтобы ты согласился?
Влад: У нас в семье так заведено, что мы друг друга во всем поддерживаем. У Регины своя жизнь и своя работа — я уважаю ее пространство и занятость, она уважает мой график. Мы друг к другу не вторгаемся, но, когда нужно, приходим на помощь. Уже в шутку ведем счет: она со мной куда-то сходила — теперь я ей должен. (Улыбается.) На самом деле я легко согласился, тем более что моя работа позволяет не находиться всё время в офисе.
Р.: Недавно на подкасте «Про Это» у Али Астровской и Антона Лаврентьева ребята рассказали нам, что у них есть «правило кольца». Это как стоп-слово какое-то: «всё, заканчиваем конфликт», «не хочу разговаривать» и т.д. Мы задумались, что у нас такого нет, но будто негласно, если кто-то скажет, что ему что-то нужно, — мы это сделаем. Это был тот случай, когда Влад мне был крайне нужен, без него я бы не справилась. Слава богу, что были майские — на работе у Владислава Михайловича были выходные, он смог работать дистанционно. И эти 29 смен пролетели незаметно. Причем мы согласились на работу без выходных.
Я сейчас заметила, что вы друг друга называете по отчеству, словно уже золотую свадьбу отметили. Это какая-то ролевая игра?
В.: Региша меня зовет по отчеству, я ее редко.
Она в миру Регина Петровна.
Р.: Как-то так повелось. (Смеется.) Да, это чуть-чуть игра, похожая на некий флирт, — обращаюсь к мужу с уважением, подчеркиваю его авторитет.
Это очень мило. Мы недавно снимали Аню Хилькевич, и она поделилась, что только с рождением третьей дочери приобрела дзен. Всё вокруг может идти не по плану, мягко говоря, а внутри у нее абсолютное спокойствие. Скажи, ты уже достигла такого состояния?
Р.: Нет, пока нет. Я видела забавный Reels, где психолог говорил, что первый ребенок — экспериментальный, второй — для сравнения, а третий — для того, чтобы испытать радость родительства. Я тогда подумала: ну, надеюсь, в этот раз... (Смеется.)
А у меня сложилось впечатление, что ты как раз от родительства кайфуешь.
Р.: Мне кажется, мы оба черпаем от этого массу энергии. Конечно, очень много энергии мы и отдаем, но обратная связь от детей зато безграничная — любви не становится меньше, ее становится больше, мы будто раздвигаем границы. Это удивительно. Работы не становится меньше, дом становится больше, а мы стараемся мыслить в этой парадигме, расширяться в ней.
Я читала, что мужчина становится мужчиной, только став отцом. Не знаю, насколько это верная теория. Но я заметила, что Влад всегда очень серьезно и ответственно рассказывает про отцовство. Как ты думаешь: с каждым новым ребенком мы сами взрослеем и становимся более зрелыми или всё больше открываем в себе своего собственного ребенка?
В.: Я думаю, эти вещи параллельны: с появлением Миши я точно ощутил и на физическом, и на духовном уровне серьезные перемены. Начался мой внутренний закат музыкальной карьеры как средства зарабатывания денег. Безусловно, с появлением второго сына я стал сам себе больше нравиться как отец, потому что с Мишкой первые два года я был словно отрешенным, как и многие из тех, кого я знаю. Отцы, особенно когда рождается сын, находятся в некоем отдалении и не понимают, как себя вести. С рождением Мирошки я стал более вовлеченным. У меня к себе как к родителю очень много претензий, я в каких-то вещах собой серьезно недоволен. Этот внутренний ребенок, который на всё реагирует и отвечает истерикой на истерику, он не вырос, и мне это, конечно, не нравится. Я понимаю, что с этим нужно работать. Возвращаясь к вопросу, да, мы открываем новые грани себя, потому что все наши эмоции — из детства, но и вынужденно становимся более ответственными. Это не то что я осознанно решил, что теперь несу ответственность, — нет, просто тут вариантов нет. Это новая реальность, она теперь такая, и ты в этом существуешь. Я очень благодарен Регише, потому что она для меня является примером идеального родительства. Если раньше у меня был протест по поводу любого ее совета и обсуждения моей роли отца, то сейчас я сам спрашиваю: «Вот здесь я был не прав, что теперь делать? Посоветуй мне, я переживаю». Я к ней прислушиваюсь, потому что она очень много читает на тему воспитания и общается со специалистами, с педагогами, с мамами. Я смирился с тем, что я не идеальный родитель, хотя думал, что буду таким, перед рождением первого ребенка. Я был уверен, что мои родители всё сделали не так, воспитывая меня, а вот я сейчас... Я эту стадию прошел, смирился с тем, какой я есть. Я уже сделал ошибки, уже вижу последствия этих ошибок, но не парюсь. Когда ко мне придет сын и скажет, что я облажался, я соглашусь с ним, но отмечу, что делал всё как мог.