«Я всё могу сама»
У 26-летней актрисы Анастасии Уколовой яркая внешность и заразительный смех. Она открыта новым знакомствам и неожиданным поворотам судьбы. Она прекрасно знает, что в жизни ничего не бывает просто так и для того, чтобы добиться высоких результатов, нужно очень много работать. О неслучайных случайностях, осознанности и пути к себе мы поговорили с Настей во время прошедшего в Сочи «Кинотавра».
Настя, во время «Кинотавра» ты написала в инстаграме, что красная дорожка постепенно перестает быть для тебя стрессовой ситуацией.
Это правда, и я этому очень рада. Это был мой второй «Кинотавр», на этот раз я чувствовала себя намного уверенней. За этот год я посетила множество мероприятий, познакомилась с организаторами, фотографами, журналистами. В прошлом году было такое, что я выходила на дорожки, а меня даже не фоткали.
Тушевалась в этот момент? Было неловко?
Ну я-то знаю, сколько у меня проектов, сколько я снимаюсь. А то, что меня не узнавали фотографы, говорило только о том, что я редко появлялась на светских тусовках. Я всё это понимала, но было ужасно неуютно, белая ворона какая-то.
Знаю, что в прошлом году у тебя как-то сразу с «Кинотавром» не задалось.
Да, ужасная была история. Я должна была ехать на все дни, кроме закрытия, мы очень долго готовились, собирали наряды, я страшно переживала. И вот я приезжаю со смены, запихиваю всё в чемодан, понимаю, что в один не помещается, беру второй, приезжаю в аэропорт, еле-еле тяну эти чемоданы (как мы потом выяснили, это было 73 килограмма) — так получилось, что я остановилась отдышаться, и как раз эти минуты оказались фатальными. Когда я подошла к стойке регистрации, мне сказали, что уже не успевают меня зарегистрировать, но потом сжалились, говорят, ладно, давайте сюда багаж, и тут — раз! — 73 килограмма. Доплатить я уже не успевала, в общем, меня сняли с рейса.
Даже представить себе не могу, что ты тогда почувствовала. Не было желания домой поехать разбирать эти чемоданы?
(Улыбается.) Ты понимаешь, у меня же еще за день до этого началась ангина, болит горло, я стою и рыдаю, потому что мне сказали, что билетов на этот день больше нет. Вечером открытие, мне дали платье за триста тысяч... (Смеется.) В итоге девушка нашла мне дорогущий билет в бизнес-класс, для меня это было что-то новенькое — полететь бизнес-классом в Сочи за такие деньги. В общем, иду к самолету вся в слезах, а мне дают место рядом с Владимиром Познером. Я поняла, за что я заплатила эти деньги, — такой у меня был интересный полет. А дальше мой первый «Кинотавр» оказался для меня очень сложным: пока все вечерами веселились и тусовались, а утром отсыпались, я шла на ингаляции, на промывание миндалин. И так страшно: ты мало с кем знакома, куда идти — не знаешь. Этот год, конечно, уже совсем другое дело.
Послушай, ты же с детства занималась и танцами, и пела, должна была привыкнуть быть в центре внимания. А вообще, ты всегда в эту сторону хотела идти, планировала становиться актрисой или так само собой произошло?
Нет, не само собой. Мои родители не артисты, а вот бабушка — замдиректора в музыкальной школе в Пятигорске, где я родилась, она очень активная барышня, работает в культуре. Конечно же, как только это стало возможно, меня отправили в эту музыкальную школу.
Чтобы ты всегда была под контролем.
Ой, да. Она была боссом главным, ее все боялись, в том числе и я.
То есть ни о каком блате речи не было?
Нет, наоборот, было очень страшно. Я очень долго ходила на фортепьяно, потому что бабушка его преподавала. Сначала из меня хотели сделать пианистку: я ездила на разные конкурсы, даже выигрывала что-то. Потом начала заниматься вокалом, лет семь, наверное, это был эстрадно-джазовый вокал, затем полностью ушла в джаз: пела с джаз-бэндом, снова участвовала в конкурсах, даже в Москву меня возили. У меня очень много дипломов, почему-то я была уверена, что буду певицей. Когда я стояла на сцене с микрофоном, у меня было четкое ощущение, что я на своем месте. В какой-то момент я поняла, что моя жизнь — это постоянно какие-то конкурсы, фестивали, концерты в Пятигорске. В школу я ходила постольку-поскольку, 10–11-й класс я уже конкретно занималась с педагогами по литературе, русскому и всем профильным предметам, которые нужны при поступлении в театральное училище. Я знала, что в любом случае буду на сцене: буду либо ведущей, либо певицей, про актрису я думала в последнюю очередь.
Правда?
Да. В 15 лет я посмотрела фильм «Страна глухих» с Чулпан Хаматовой и Диной Корзун. Чулпан Хаматова — это вообще особенный человек в моей жизни. Мы сейчас встретились на «Кинотавре» после премьеры «Доктора Лизы», это было что-то, я была так счастлива... Мне очень хочется об этом рассказать. Так вот, я посмотрела «Страну глухих» и поняла, что всё, она мой кумир, я ее абсолютная фанатка. Я посмотрела все фильмы с ее участием. Затем я поступила в театральный, не знаю, если честно, как я сделала это с первого раза, причем сразу и во ВГИК, и в Щепку. Мои родители были в шоке, а я как-то даже не сомневалась в себе в этом смысле. В итоге выбрала Щепку. Как только мне выдали студенческий билет, я поняла, что у меня есть доступы во все театры. Я составила себе список спектаклей, в которых играет Чулпан Хаматова, и начала сбегать с вечернего актерского мастерства, чтобы попасть на эти спектакли. А на курсе Юрия Мефодьевича Соломина сбежать откуда-то очень трудно — это всегда попадос полнейший, всегда скандал, то есть я ходила по тоненькому льду. Мой любимый спектакль «Враги. История любви» в «Современнике» я посмотрела раза три точно, я знала наизусть все реплики, и в какой-то момент, очередной раз сидя в зале, я решила, что в антракте пойду куплю Чулпан цветы, напишу ей письмо и передам на поклонах. Купила огромной букет, на коленках, пока шла вторая часть спектакля, на какой-то салфетке реально писала ей письмо. Писала, как я посмотрела фильм «Лунный папа», как я смотрела «Доктора Живаго» с ней, как я делаю самостоятельные отрывки — писала обо всем. Не знаю, как я на это решилась, но я написала свое имя и оставила номер телефона. Мне, если честно, до сих пор за это стыдно.