Закон раздора
Верховная Рада в первую парламентскую неделю 2018 года проголосовала за законопроект «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины над временно оккупированными территориями Донецкой и Луганской областей». В СМИ его чаще называют «Законом о реинтеграции Донбасса», но смысл в этот набор слов, похоже, заложен другой. Какой?
Фото: Михаил Маркив
В России и непризнанных республиках закон трактуют однозначно: как предвестник очередной фазы обострения вооруженного конфликта на Донбассе. Глава непризнанной ДНР Александр Захарченко, например, охарактеризовал его как акт, «развязывающий руки украинской военщине». «К большому сожалению, это полностью нарушает Минские договоренности. Украина показывает, что не хочет мирного разрешения конфликта, то есть она собирается воевать и для этого делает политическую платформу»,— считает Захарченко. А пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков отозвался о документе так: «Россия не согласна с самой постановкой вопроса таким образом, ибо это противоречит самому духу и букве Минских договоренностей. Россия не является участницей и стороной этого конфликта». Песков напомнил при этом: Минские соглашения скреплены подписью президента Украины Петра Порошенко.
Что же такого приняла Верховная рада и каковы могут быть реальные последствия этого решения?
Игра в жесткость
Основные положения нового закона вкратце сводятся к следующему.
1. Территории непризнанных ДНР и ЛНР, а также Крым признаются «оккупированными» Российской Федерацией. Термин «антитеррористическая операция» заменяется понятием «меры по отражению российской агрессии». Возвращение суверенитета над «временно оккупированными территориями» объявляется бессрочным приоритетом в политике Украины. Вся ответственность за происходящее на этих территориях безоговорочно возлагается на Россию.
2. Характер мер по «отражению российской агрессии» определяется Украиной без всякой привязки к Минским соглашениям, упоминание которых в документе в принципе отсутствует.
3. Официальный Киев получает право использовать вооруженные силы и их технику в мирное время без ограничений — в рамках мер по «отражению российской агрессии». Ранее такое использование армии было на Украине запрещено.
4. Помимо понятия «оккупированная территория» вводится также понятие «зон безопасности», непосредственно прилегающих к району боевых действий. Внутри этих зон украинские силовики получают расширенные полномочия: в частности, они могут в любое время входить в частные жилища, осуществлять обыски и аресты, досматривать и реквизировать автотранспорт и т.п.
5. Все силы, задействованные в «отражении российской агрессии», включая армию, погранвойска, спецподразделения СБУ и МВД, нацгвардию и т.п., подчиняются единому органу — Объединенному штабу вооруженных сил во главе с командующим вооруженных сил, которого, в свою очередь, назначает президент Украины лично.
Стоит отметить, что показательно жесткие формулировки итоговой версии закона на старте обсуждения законопроекта были еще жестче, а в ходе дискуссии по содержанию документа в стенах Верховной рады депутаты рассмотрели и отклонили ряд весьма знаковых поправок.
Так, отклонена поправка членов Радикальной партии Ляшко, которые предлагали закрепить в законе статус ДНР и ЛНР как террористических организаций. Официальная версия такова: ввиду того, что отныне ответственность за все и вся на территории непризнанных республик возлагается на Россию, никакой нужды об отдельном упоминании ДНР и ЛНР нет, и более того, такое упоминание «будет размывать общую идею». Отклонение поправки создало правовую коллизию: не вполне понятно теперь, на каком основании содержатся в украинских тюрьмах сотни заключенных, сотрудничество которых с ДНР и ЛНР квалифицируется именно как сотрудничество с террористическими организациями? Не прошло и предложение ряда депутатов денонсировать Договор о дружбе и сотрудничестве Украины и России, что выглядит забавно: Рада сохранила «дружбу и сотрудничество» в борьбе с «агрессором» и «оккупантом» — это, безусловно, новое слово в мировой дипломатии.