Россия и мир | Социология
Выучились ждать
Россияне ждут перемен, а предложить им особенно нечего. В парадоксах общественных настроений разбирался «Огонек»
Согласно двум независимым социологическим исследованиям, перемены для россиян стали важнее стабильности. Особенно эффектно выглядит график Института социологии РАН, показывающий настроения соотечественников в динамике: с начала века поклонники перемен сидели в низу сетки координат, едва набирая 28 процентов, пока запрос на стабильность парил на уровне 70 процентов и выше. Однако два года назад настроения cтали меняться, а графики — сходиться. И вот в октябре 2017 года они пересеклись: 51 процент опрошенных за перемены, 49 — за стабильность. И здесь как раз тот случай, когда за цифрами скрывается драма, результат 3–5 лет экономического и политического кризиса.
— Моя гипотеза в том, что в массовом сознании стабильность отныне означает продление кризиса,— заметил Владимир Петухов, руководитель Центра комплексных социальных исследований Института социологии РАН.— Соответственно, запрос на перемены — это, по меньшей мере, запрос на выход из кризиса.
— По-видимому, растет понимание, что для сохранения самой стабильности нужно что-то менять: чтобы все осталось по-прежнему, нужно, чтобы все изменилось,— уверен Андрей Колесников, руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского центра Карнеги, соавтор второго исследования, специально посвященного массовому спросу на перемены в России.— Так что снова справедлива цоевская установка «мы ждем перемен». Однако смысловые ударения в этой фразе в 2017-м расставлены иначе, чем это было в 90-е. Сегодня акцент делается скорее на слове «ждем», то есть пассивно и не слишком включаясь в политический процесс.
Исследование Центра Карнеги свидетельствует, что абсолютные 83 процента россиян так или иначе за изменения в стране. Причем половина из них — 42 процента — за решительные и полномасштабные перемены, тогда как оставшийся 41 процент хочет незначительных реформ и постепенного улучшения текущей ситуации.
Сопоставляя цифры Института социологии РАН, который опрашивал 4 тысячи россиян по всей стране, и данные Карнеги, полученные с помощью стандартной выборки «Левада-центра» в 1600 человек, можно считать доказанным, что где-то половина россиян хочет реформ. Остальные ждут стабильности, которая бы улучшала их материальное положение, то есть очень динамической стабильности, когда завтра краше, чем вчера. Что, в свою очередь, требует новой «перезагрузки» страны, появления плана экономического развития и, чего доброго, тоже реформ. Никуда не деться.
Предвыборный год вроде бы подталкивает к появлению планов и новых стратегий. Президент Владимир Путин с сентября 2017-го, когда страна вышла из летних отпусков, а первое лицо страны проводило «открытый урок», начал говорить о будущем и конкретно. «Образ будущего» оказался связан с молодежью, цифровой экономикой и суверенитетом, но дорожной карты по его приближению не появилось, поскольку конкретная стратегия экономического развития еще не сформирована. Другие кандидаты вступили в гонку, вооружившись либо откровенно старыми стратегиями, либо сочиняя их на ходу.
Фото: Александр Петросян
Придумайте нам
Количество публичных экспертных дискуссий, призванных «повестку будущего» материализовать, между тем растет. Все они — от консервативных до либеральных — сходятся в двух вещах: признании приоритета Кремля в оживлении общественной дискуссии и критическом взгляде на современную Россию. Первый тезис прекрасно иллюстрируется тем фактом, что на двух полярных экспертных площадках журналисты почти что полярных сегодня изданий — «Голоса России» и «Голоса Америки» — задавали социологам один и тот же вопрос: «Что сейчас может сделать Кремль, чтобы усилить интерес россиян к выборам и обновить общественно-политическую повестку?» Отвечавшие эксперты смиренно признавали, что Кремль все последние годы действовал эффектно и непредсказуемо, и какие ходы он предпримет на этот раз — останется загадкой до последнего.