Времён очаковских и покоренья Крыма
Одним из самых известных событий царствования Екатерины II стало присоединение к России Северного Причерноморья и Крыма. Военно-политические решения императрицы были, как всегда, последовательны, энергичны и беспощадны
Маленькая принцесса Фике в своём штеттинском детстве вряд ли знала о самом существовании Крымского ханства. Тем более будущая русская царица не могла предположить, что уничтожит эту страну, отомстив за позор Ивана Грозного и неудачи Петра I. Что её привычка доводить до конца любое дело перекроит карту Восточной Европы, усилит имперское величие России, принесёт счастье одним народам и несчастье другим.
Счастливый вассал
Из всех осколков Золотой Орды крымский улус оказался самым жизнеспособным государственным образованием. Не в последнюю очередь благодаря надёжному сюзерену — Оттоманской Порте. В 1478 году Турция навязала ханству свой протекторат — союз на условиях вассалитета, право утверждать и отстранять выбранных ханов. Сотрудничество оказалось взаимовыгодным и продолжалось сотни лет.
Южный берег Крыма и район современной Керчи напрямую принадлежали Стамбулу. Остальная часть полуострова оставалась во власти крымского хана. Ему же подчинялись ногайские орды — Буджакская, Едисанская и другие, кочевавшие в причерноморских степях. Теплолюбивые турки контролировали прибрежные крепости — Очаков, Кинбурн, Азов, а степное пространство между ними — кочевники, привычные к эксцессам континентального климата. По приказу султана ханская конница ходила и под Вену, и под Багдад. Платой была не только богатая военная добыча, но и гарантия, что сильные соседи на Крым не посягнут.
Турецкий протекторат предопределил особенность экономики Крыма. Ключевым объектом экспорта стал ясырь — пленные славяне. Рабами становились жители юго-востока Речи Посполитой (юг современной Украины) и южных российских уездов. Татарские отряды нередко были вооружены лишь арканами, ножами и верёвками для связывания пленных. Их появление было страшным бедствием для тех, кто рискнул селиться на плодородных землях Дикого поля.
Порабощение пленников в Восточной Европе, и особенно на Руси, не было редкостью. Но Крымское ханство создало уникальную экономическую цепочку по захвату, транспортировке и продаже в городе Кафе (Феодосия) русских и украинских пленных, сравнимую по размаху разве что с трансатлантической торговлей чернокожими невольниками.
Технологию бизнеса описал герцог Антуан де Грамон, сопровождавший польского короля Яна Казимира во время похода на Левобережную Украину в 1663–1664 годах: «Татары, которые идут на войну только ради полона, отправляемого затем на продажу в Константинополь, явились однажды к королю с заявлением: они не могут терять времени для забора пленных в Московии, прежде чем вернутся к себе». После этого крымцы, союзники короля, набрали добычу в окрестностях. «Вот приблизительное употребление из пленных, которое они сделали до момента своего отъезда. Они перерезали горло всем старикам свыше шестидесяти лет, по возрасту неспособным к работе. Сорокалетние сохранены для галер, молодые мальчики — для их наслаждений, девушки и женщины — для продолжения их рода и продажи. К их чести я могу сказать, что они не были скупы в своей добыче, и их крайняя вежливость предлагала её в пользование всем, кто к ним заходил».
Систематические набеги обогатили украинский фольклор множеством дум — лирических песен на исторические сюжеты. Одна из самых известных — о Марусе Богуславке, отданной в гарем турецкого паши и освободившей пленных казаков. Подлинные истории беглецов, проданных туркам на галеры, освободившихся в Средиземном море и вернувшихся в Польшу или Россию, своим драматизмом превосходили любые баллады.
Иногда Крыму удавалось перекроить карту Европы. Участие крымских татар в восстании Богдана Хмельницкого обеспечило успех мятежа. В частности, разгром коронной армии под Пилявцами стал возможен из-за слуха, что на поле боя прибыл крымский хан с армией. В этом конфликте Крым поддерживал то Хмельницкого, то польского короля. Неизменным оставалось условие: право брать ясырь.
Крым тоже страдал от набегов. Полуостров манил запорожских и донских казаков. Кроме мелких нападений бывали полноценные военные операции. Гетман Сагайдачный в 1616 году захватил и разграбил основной пункт работорговли — Кафу. Морские казачьи походы были лотереей: встреча с турецким флотом в Чёрном или Азовском морях почти всегда приводила казаков на галеры.
Гори Москва, гори Бахчисарай
Если с западными соседями Россия конфликтовала в среднем раз в десятилетие, то крымские набеги случались почти ежегодно. Апофеозом стал 1571 год, когда Девлет-Гирей сжёг Москву. Год спустя Иван Грозный взял у хана частичный реванш, уничтожив его армию в битве при Молодях. Но эта победа не могла предотвратить новые набеги. Историки спорят об общем итоге людских потерь, хотя бюрократы Московской Руси оставили точные цифры по отдельным годам. Например, в 1659 году из Елецкого, Ливенского, Курского и других уездов было угнано 25 448 человек.
Одной из мер предотвращения набегов были русские посольства в Крым. Приём в ханском дворце напоминал комедию: послы называли привезённые собольи шубы «подарками», а владыка Крыма — «данью». Когда посольство входило в тронный зал, приближённые хана бросали послам под ноги посохи и требовали плату за то, что приезжие их переступали. Бывали и драмы. Особенно если посольство совпадало с переменой власти в Крыму. Послов грабили, пытали, вымогая дары, убивали или продавали в рабство. К тому же полностью решить проблему посольствами не удавалось: ханы не контролировали элиту. Если хан обещал мир, это не значило, что его вассалы — калга или нуреддин — не устроят личный набег.
Более действенной, но и затратной мерой была засечная черта — упрощённый вариант древнеримского лимеса на южных границах. Это сооружение из сваленных деревьев и фортов на ключевых направлениях набегов не могло предотвратить нападение. Но существенно затрудняло отступление с добычей и позволяло полевым отрядам догнать крымцев.