«Ну как вы там, потомки?» Полет Гагарина в космос как главный позитивный нарратив Советского Союза
12 апреля 1961 года, в девять часов семь минут по Москве первый человек в космосе, старший лейтенант Юрий Гагарин после старта двигателей ракеты весело крикнул: «Поехали!» Так родилась фраза, тотчас ставшая одной из самых известных в мире. Через 106 минут он приземлится уже майором и станет самым знаменитым человеком на земле. Продолжая проект «Азбука российской культуры», «Сноб» публикует текст на букву Г — о Юрии Гагарине и его месте в культурной памяти.
Поехали!
Сегодня полеты в космос не вызывают былого ажиотажа. Во времена первых запусков люди знали космонавтов поименно, сегодня же мы едва ли сможем вспомнить, кто и когда в последний раз полетел в космос. Когда-то полеты были уделом избранных, а сейчас побывать на орбите можно в качестве туриста. Когда-то СССР и США напрягали все силы в разорительной космической гонке, а теперь миллиардеры Джефф Безос и Ричард Брэнсон соревнуются, кто быстрее поставит полеты на поток, и, исходя из своих коммерческих интересов, спорят о том, где именно начинается космос. А Илон Маск так и вовсе проектирует скафандры, исходя из того, что в первую очередь космонавт должен выглядеть круто, а потом уже все остальное.
Но во времена полета Гагарина все было иначе. Это был первый запуск человека в космос, и никто не мог дать гарантий, что все пройдет успешно. Перед полетом корабля «Восток-1» для отработки технологий были запущены семь прототипов. Два из них потерпели аварию, а еще один был подорван в полете. Из-за нештатной работы системы управления тормозным двигателем корабль — засекреченный объект — должен был приземлиться за пределами СССР, и его решили взорвать вместе с собаками-испытателями на борту. Последний неудачный запуск состоялся всего за три с небольшим месяца до полета Гагарина. Это были времена холодной войны, и сроки сильно поджимали — обогнать американцев было едва ли не главной целью космической одиссеи.
В работе систем корабля, на котором предстояло полететь Гагарину, постоянно обнаруживались сбои. С 27 по 30 марта, за две недели до полета, в ходе автономных испытаний космического корабля было выявлено 20 дефектов, сделано 52 замечания и проведено 48 доработок. А при испытаниях ракеты-носителя с 30 марта по 6 апреля было проведено еще 48 доработок, из них шесть серьезных. Технически были продублированы все системы корабля, кроме тормозной двигательной установки (ТДУ). Запихнуть еще один двигатель в ракету никак не получилось бы, и тут должна была помочь простая сила тяготения. По плану, корабль должен был взлететь невысоко, примерно на 230 километров, чтобы в случае отказа тормозного двигателя Гагарин сумел вернуться на землю под действием силы тяжести максимум через неделю. Кстати, из-за очередной неполадки двигатель работал слишком долго, и апогей орбиты «Восток-1» оказался на отметке 327 километров. То есть в случае отказа ТДУ Гагарин провел бы в космосе около месяца, к чему, конечно, ни системы корабля, ни космонавт не были готовы.
Кроме того, тогда еще не создали системы аварийного спасения на случай, если на стартовой площадке что-то пойдет не так. Хотя и тут кое-какие меры были приняты. Так на «Восток-1» установили систему аварийного катапультирования, которая должна была отстрелить космонавта вместе с креслом через специальный вырез в головном обтекателе. А чтобы он после успешного катапультирования не попал в газоотводный канал котлована, куда было направлено сопло ракеты, котлован прикрыли крупноячеистой сеткой. По воспоминаниям космонавта Юрия Батурина, некоторые технологии были придуманы буквально на коленке: эвакуировать космонавта с сетки должен был специальный отряд из трех человек, вооруженных бельевой веревкой и тазиком, купленным в хозяйственном магазине.