О чем пишут научно-популярные журналы мира
Собака, dog, kutya, perro…
Всем известно, что собаки понимают словесные команды хозяина. Но американские зоопсихологи заинтересовались вопросом: если собаке приходится слышать разговоры на двух языках, различает ли она их?
Собак для эксперимента одалживали у жителей Вашингтона и окрестностей, причём выбирали таких, которые в повседневной жизни слышали либо английскую, либо испанскую речь, а для сравнения брали слушающих попеременно оба языка в разной степени. Человек, одинаково хорошо владеющий английским и испанским языками (как родными), начитывал на магнитофон отрывки из классических сказок «Три поросёнка» и «Джек и бобовый стебель» длиной по 22 секунды. Специально выбирались такие отрывки, в которых не было слов, обычно употребляемых в общении с собакой, типа «сидеть», «ко мне», «пошли» и им подобных. Чтение надо было вести либо нейтральным тоном, как будто оно предназначалось для взрослого человека, либо «особым», рассчитанным именно на собаку. Только во втором случае чтеца просили смотреть на фотографию собаки и обращаться как бы к ней. Для прослушивания записей собаку с её хозяином помещали в будку из дырчатых гипсокартонных панелей с громкоговорителем, из которого звучала запись. Признаками интереса, вызванного звуком, считали длительный взгляд на громкоговоритель, направленное движение ушей, виляние хвостом и наклон головы набок. Всё это фиксировали два наблюдателя, смотревшие через видеокамеру (два — для большей объективности оценок).
Оказалось, что «англоязычные» собаки дольше вслушивались в непривычный испанский язык, чем в свой «родной» английский. У «испаноязычных» пёсиков всё было соответственно наоборот. Интересно, что у маленьких детей, ещё только привыкающих к языку, больше интереса вызывает тот язык, который они слышат чаще — как правило, это родной. Но эволюционная история собак и их предков, видимо, настроила их на особое внимание ко всему новому. Длительность вслушивания не зависела от интонации: записи, рассчитанные на собак, не вызывали особого отношения. По каким признакам объекты опытов отличали английский язык от испанского, осталось неясным. Но оба языка различаются и звучанием разных букв, и ритмом, ударениями, самой мелодикой, интонациями.
Венгерские этологи провели эксперименты такого типа на более высоком техническом уровне. Они следили посредством функциональной магнитно-резонансной томографии за изменениями в кровоснабжении разных областей мозга (что говорит об их активности) у 18 собак, из которых две привыкли к испанскому языку, а 16 — к венгерскому. И текст им зачитывали гораздо более продвинутый — отрывки из «Маленького принца» Сент-Экзюпери, соответственно, на венгерском и испанском. Довольно сложно было приучить животных лежать неподвижно в ходе проведения обследования, ведь для чёткости изображения двигаться во время томографии можно не более чем на 3 мм. Оказалось, что в сортировке языков на знакомый и необычный принимает участие так называемая вторичная слуховая кора в височной области мозга. Эта область обеспечивает распознавание речи и у человека.
Надо ли опасаться искусственного интеллекта?
Таким вопросом задаётся английский журнал «The Economist». По некоторым оценкам, широкое внедрение искусственного интеллекта (ИИ, он же AI) поставит под угрозу 10% рабочих мест в 70% профессий. Могут совсем вымереть, например, бухгалтерское дело и туристические агентства, да и ещё многие. Конечно, мрачные предсказания о судьбе многих профессий и целых отраслей публиковались и раньше. В 2013 году Оксфордский университет издал статью, в которой доказывалось, что в ближайшие 10—12 лет автоматизация может полностью высвободить человека с 47% рабочих мест, существующих в США. В начале ХХI века экономисты опасались, что передача многих производств в Китай и страны третьего мира ударит по занятости населения в развитых странах. Как ни странно, некоторые предсказывали, что на долю человека останутся только нетворческие профессии, не требующие интеллекта, полная автоматизация которых оказалась бы слишком сложной и дорогостоящей.