Лестница… не только для рыб
Тридцатый номер «Науки и жизни» самого первого её года издания открывался статьёй «Лестница для рыб». Какие ассоциации могут возникнуть у читателя при взгляде на такое название? Не о цирковом ли аттракционе будет рассказано или, скорее, о научном курьёзе, придуманном и построенном шутником-учёным? Что ж, для читателей в 1890 году подумать так было вполне логично. Ведь на тот момент не прошло и десяти лет, как Николай Семёнович Лесков опубликовал свою повесть о Левше, который подковал блоху. Знаменитый литературный герой мог, конечно, вдохновить тогдашних изобретателей на сотворение чего-либо столь же сложного и столь же бессмысленного. Лестница для рыб, карусель для муравьёв, фитнес-трекер для кошек… Стоп, последний придумают всё-таки чуть-чуть позже.
На самом деле, проблема, поднятая в той статье, куда более серьёзная, чем кажется на первый взгляд. Уже в конце XIX века деятельность человека заметно влияла на природу. Речь даже не об истреблении целых видов животных, как это, например, случилось со странствующим голубем, а о нараставшем давлении на окружающую среду со стороны промышленности и сельского хозяйства. Добыча полезных ископаемых, строительство новых заводов и фабрик, освоение ресурсов планеты, рост и концентрация населения и сопутствующей этому инфраструктуры всё сильнее и далеко не лучшим образом сказывались на дикой природе, её флоре и фауне.
Тем не менее заподозрить живших в позапрошлом веке людей в каком-то систематическом и ответственном подходе к сохранению дикой природы вряд ли можно. Если мы посмотрим на историю заповедного дела в России, да и в других странах, то увидим, что вплоть до конца XIX века охрана природных территорий преследовала в основном сугубо утилитарные цели — не допустить бесконтрольной охоты на ценных промысловых зверей или вырубки лесов крестьянами, при этом для знатных персон многие «заповедники» служили охотничьими угодьями. К слову сказать, первым в мире заповедником в современном понимании стала небольшая территория на севере Англии, принадлежавшая натуралисту и исследователю Чарльзу Уортону. Ещё в 1821 году он огородил часть своих земель, чтобы защитить местных птиц от местных же браконьеров. Йеллоустонский национальный парк в США был образован в 1872 году, а старейший в России Баргузинский заповедник берёт отсчёт своей деятельности с 1916 года…
Так что строительство рыбоходов на дамбах, плотинах и других искусственных речных сооружениях служило в конце XIX столетия больше для сохранения конкретных ценных видов рыб (осетровых, например), чем в целом заботе об экосистеме реки. С одной стороны, на это можно посмотреть как на очередной «заповедник» для охоты. Для ценных рыб создаются лестницы, благодаря которым хоть как-то поддерживается их популяция, а на судьбу всех остальных, менее «ценных», обитателей водоёмов предлагается закрыть глаза — выживайте как хотите. С другой стороны, даже такая лестница «не для всех» становилась наглядным примером того, что природу имеет смысл не только эксплуатировать, но и немного ей помочь, пусть и в корыстных целях. Возводя инженерные конструкции — плотины, дамбы и прочее — для себя, можно и впрямь подумать о том, как с этими сооружениями будут взаимодействовать рыбы, птицы, звери, насекомые… И тогда уже следующим шагом будет забота о дикой природе в целом, а не выборочно, когда виды животных делятся на «полезных»