Мой сын — дворник
Если ребенок не хочет слушать ваших советов при выборе будущей профессии, подумайте, не является ли это следствием вашего на него давления и одновременно лучшим способом выпорхнуть из ваших «медвежьих объятий»
-И главное, главное — я ведь все это сама, своими руками и сделала! — женщина, назвавшаяся Ириной, то сокрушенно качала головой, то останавливала это качание, в отчаянии вцепляясь пальцами в пышную прическу.
Я уже знала, что у нее и мужа один сын по имени Иван. Ивану сейчас 16 лет, он учится в десятом классе.
По всей видимости, с ним случилось что-то ужасное, но что именно — я пока не понимала.
— Иван бросил школу? — спросила я наугад.
Женщина, не поднимая лица, отрицательно помотала головой.
— Он чем-то заболел?
Опять отчетливое «нет».
— Вляпался во что-то криминальное? — Последнее мое предположение выглядело совсем уж странным, ибо как совершенно социально адаптированная на вид мать могла бы этому поспособствовать, а уж тем более «сделать это своими руками»?
Снова ожидаемое отрицательное качание головой.
— Да расскажите уже, что там у вас!
Рассказ ее был странноват, но по-своему весьма забавен и показателен. Несколько раз я ловила на своем лице улыбку, но гасила ее из уважения к переживаниям собеседницы — совершенно искренним.
И Ирина, и ее муж закончили Политех. Там и познакомились, но поженились лишь спустя восемь лет после окончания института, случайно возобновив старое студенческое знакомство, которое вдруг, неожиданно для обоих, переросло в роман. Муж Ирины и сейчас работает по специальности и является весьма востребованным, она же, слегка переучившись, занялась экономикой и сейчас занимает высокую позицию в не очень крупной фирме.
Через два года родился их единственный сын. Какие именно надежды возлагали на Ваню амбициозные и образованные родители, я думаю, всем читателям понятно, разжевывать не надо.
Ребенок был здоровый и милый, но звезд с неба не хватал.
Развивали. В три года отец пытался играть с ним в логические блоки Дьенеша и учить читать по карточкам Глена Домана, но ребенок абсолютно никакого интереса к блокам и карточкам не проявлял — любил лопать мыльные пузыри, разбивать лед на лужах, качаться на качелях и катать с горки машинки — как, в общем-то, трехлетнему ребенку и положено.
Потом было еще всякое — подробно рассказывать не буду, потому что скучно.
Но в результате все-таки удалось подготовить Ваню к гимназии.
В начальной школе Ваня учился даже неплохо — с плотной, как респиратор на лице, помощью мамы и папы. Сопротивляться не пытался, дышал аккуратно. Имел друзей отнюдь не из «элиты» класса (что родителей, конечно же, расстраивало), учительнице нравился, потому что характер имел легкий и дружелюбный. В средней школе у Ирины и ее мужа возникли идеи об учебной самостоятельности сына — «он сам должен отвечать», «он должен понимать, что учится для себя», «у него должна быть собственная мотивация» и все такое прочее. Откуда все это у Вани вдруг возьмется в сложившихся обстоятельствах, никто не задумывался.
Однако к концу пятого класса были предприняты усилия «предоставить сыну самостоятельность». Успеваемость резко скакнула вниз. Классный руководитель «указала на проблемы». Родители «спохватились», нажали на Ваню, «сели» с ним и к концу года все более-менее исправили. Потом эти качели повторялись еще не раз, парень привычно «запускал» учебу, прекрасно зная, что самому напрягаться и контролировать процесс не надо, связка «учитель — родители» в нужный момент прибежит, наорет, надавит на него с нужной силой, предоставит ресурсы, и все как-то образуется.