Коллекция. Караван историйКультура
Дмитрий Бозин. Уроки волшебства
Я принял решение уйти сразу из трех театров. Тогда мне позвонил Роман Григорьевич и спросил: "Чего ты хочешь?" — "Хочу стать скрипкой, — ответил я. — Как Паганини. Который не просто играл на скрипке, а сам стал скрипкой!" — "Но Паганини не делал скрипок!" — заорал в трубку Виктюк...
Моим мастером в ГИТИСе был Павел Осипович Хомский — художественный руководитель Театра Моссовета. С третьего курса он стал занимать нас, студентов, в массовых сценах спектаклей театра. Я выходил в массовке «Белой гвардии» и танцевал в кордебалете мюзикла «Иисус Христос — суперзвезда», а потом неожиданно получил сразу две главные роли: в спектаклях Бориса Щедрина «Канотье» и Маргариты Тереховой «Когда пройдет пять лет».
Маргарита Терехова мне очень многое в жизни дала. Мое знакомство с этой волшебной женщиной начиналось так. В Театре Моссовета Маргарита Борисовна приступила к постановке пьесы Федерико Гарсиа Лорки «Когда пройдет пять лет», а мы, студенты, бегали на ее репетиции — наблюдать за творческим процессом. Да и на легендарную Терехову посмотреть хотелось! Главную мужскую роль у нее репетировали два молодых актера. В это же время режиссер Борис Щедрин утвердил меня на одну из главных ролей в спектакль «Канотье» по пьесе Николая Коляды, и на репетициях Тереховой я появляться перестал. Мы выпустили «Канотье», и ко мне вдруг обратилась Маргарита Борисовна: «Дима, пойдем ко мне в спектакль — у меня ушли оба исполнителя». Актеры не сработались с режиссером. Понять их можно: работа с Тереховой — это очень сложные, порой мучительные творческие поиски. И пьеса Лорки сама по себе непростая, мистическая. О времени, которое проходит. О парне, который боится жениться, потому что не хочет стать свидетелем старости своей возлюбленной, а в итоге остается «у разбитого корыта». Поворотным моментом в спектакле является диалог героя с манекеном, на который надето свадебное платье. Манекен говорит юноше: «Ты обязан найти для меня живое женское тело, на которое я мог бы переодеть платье...» Этот диалог Маргарита Борисовна поручила играть мне одному — и за юношу, и за манекен. Она сама не знала, как вернее решить эту сцену, и отдала ее на откуп исполнителю — то есть мне. Честно говоря, тогда я запил. Не знал, как оказаться в пространстве этого манекена, как в него ворваться — одухотворить его. И интуитивно нашел для себя «решение»: стал выпивать определенную дозу коньяка перед спектаклем, чтобы к сцене с манекеном быть в «нужном» состоянии. Конечно, идиотизм с моей стороны полный! От спектакля к спектаклю порция коньяка росла, и однажды я вышел на сцену пьяным... Я был достоин того, чтобы меня вышвырнули из спектакля. Сам бы я поступил с провинившимся актером именно так. А меня не вышвырнули. Я был еще студентом, и меня простили. С тех пор я никогда не выходил на сцену пьяным. Да и вообще с алкоголем давным-давно дружбу не вожу.
В том, что меня оставили, проявилось великодушие Маргариты Борисовны. Терехова — потрясающая женщина.
В пьесе Гарсиа Лорка называет словами то, что говорить вслух не принято. Он озвучивает такие вещи, в которых ты сам себе боишься признаться. И эту трепетность писателя Маргарите Борисовне удавалось удивительным образом передавать. На репетициях ее саму трясло — она на атомы рассыпалась, когда начинала расшифровывать нам коды Лорки и приводить примеры из своей жизни. И эта ее способность рассыпаться на атомы, а потом собираться обратно меня завораживала. Терехова дала нам для этой пьесы разного рода духовные ключи. Но такие универсальные, что я пользуюсь ими по сей день. Например она приносила на репетиции записи канте хондо — удивительного жанра испанского пения. Познакомила нас с интереснейшими людьми — переводчиками Гарсиа Лорки на русский язык Анатолием Гелескулом и Натальей Малиновской. А в качестве главного ключа дала лекцию Гарсиа Лорки «Дуэндэ. Тема с вариациями» 1933 года. «Дуэндэ» и стала ключевой базовой внутренней системой, которую я много лет практикую. Терехова открывала с нами «Книгу Перемен», и мы загадывали книге желания, задавали вопросы и бросали монетки. Я решил, что ничего спрашивать не буду, но книга сама, как водится, ответила на самое сокровенное. Сегодня я знаю, что ответы в таких книгах, как и в гороскопах, — универсальные. А тогда сделал вывод, что не надо задавать богам вопросов — боги и так все знают.
На репетициях Терехова блистательно и органично проигрывала все роли. Она и в жизни была абсолютно органичной. Ее загадочность, ее нездешность — это не странность ради странности. Терехова изначально из другого мира, и это было понятно и ощутимо. Любая ее интонация всегда означала что-то еще. За самыми простыми словами, сошедшими с ее уст, стоял опыт человечества и мировая мудрость. Что бы она ни говорила, это моментально приобретало миллионы значений — текст исчезал. В нашем спектакле она играла служанку, которая знает мир: «Подумайте, все проходит, а плохое остается...»
Терехова репетиции вела эмоционально — могла и накричать. Помню, она что-то выговаривала одной нашей молодой актрисе, а я, находясь на сцене рядом, понимал и чувствовал, что это было несправедливо. Несправедливо главным образом потому, что подавалось в слишком уж эмоциональной форме. И свирепея, я начал тяжело и громко дышать. Реакция Маргариты Борисовны была мгновенной: «Все! Репетиция закончена. Он еще будет на меня рычать!» Обстановка разрядилась. А на следующий день все продолжилось в привычном мирном ключе.
Иногда в ответ на эмоциональные выпады Тереховой я восклицал:
— Маргарита Борисовна, ну зачем вы все это нам говорите? Это же несправедливо!
— Я-то говорю вслух, — отвечала Терехова, — а вы думаете и молчите! Полагаете, я не знаю, о чем вы думаете? Я отвечаю именно на ваши мысли!
И это было правдой. Терехова — ведунья. Видит твои мысли и называет их словами. И от этого становилось не по себе... Маргарита Борисовна абсолютно потоковый человек. Не хочу называть ее юродивой, потому что у нас это слово ассоциируется в первую очередь с физическими недостатками, а Маргарита Терехова — эталон красоты. Но по моему восприятию, она человек именно такого склада — абсолютно свободный — юродивый, который может открыто кричать: «Нельзя молиться за царя Ирода — Богородица не велит!» Она на равных, честно и свободно общалась (или не общалась) с любым человеком — будь то царь или студент. Видеть человека насквозь и не отвечать ему здесь и сейчас, а говорить в будущее, отвечать на твое сомнение — в этом Маргарита Терехова. Кстати, у Тереховой с Виктюком в этом даре — видеть человека насквозь — очень серьезное совпадение. А Маргарита Борисовна в спектаклях Романа Виктюка — это совсем другой человек. Мне жаль, что я видел их только в записи.
Сегодня в Театре Виктюка играет дочь Маргариты Борисовны Анна Терехова. Роман Григорьевич пригласил ее на роль Айседоры Дункан. А когда-то оба ребенка Тереховой, и Анечка, и Саша, играли в нашем спектакле «Когда пройдет пять лет». С детьми своими Маргарита Борисовна была строга, но было видно, как она их любит, как растворяется в них. Она смотрела на мир через них — видела все сквозь них, поэтому и сняла детей в своем фильме «Чайка» в главных ролях. Аня и Саша — чудесные, они очень много взяли от мамы, не только внешнего, но и духовного.
В спектакле Бориса Ефимовича Щедрина по пьесе Николая Коляды «Канотье» у меня тоже были выдающиеся партнеры: Александр Леньков, Нелли Пшенная, Лариса Кузнецова. Леньков — это чудо, удивительный человек! Чрезвычайно деятельный, энергичный, фантазийный. Он ведь одним из первых в Москве стал шить джинсы. Шил и себе, и другим. Реквизит для своих ролей тоже всегда делал сам. Например в спектакле, который мы играли вместе, был момент, когда мой герой в ярости натягивал герою Ленькова на голову канотье. Голова его проходила через шляпу, и поля канотье оказывались на плечах. Александр Сергеевич разрезал верх этого канотье и перед каждым спектаклем сам аккуратно его зашивал, чтобы фокус удался.
С этой постановкой мы ездили на гастроли во Франкфурт. Жили в очаровательнейшем бюргерском отеле с высоченными потолками и деревянными балками-перекрытиями. В нашем с Леньковым номере стоял огромный массивный старинный шкаф, и я захотел сфотографироваться на фоне «многоуважаемого шкапа». Но Леньков сказал: «Нет, так фотографироваться неинтересно, лезь на шкаф, а я тебя снизу сниму». В свободное время мы бродили по городу, и Александр всегда что-нибудь придумывал.
Мое знакомство с Романом Виктюком состоялось благодаря пародии. В Доме актера планировался капустник, для которого мой однокурсник Андрей Межулис поставил пародию на будоражащий театральную общественность спектакль Романа Григорьевича «Служанки». В номере участвовал сам Андрей, наш однокурсник Дима Ошеров, которого, к несчастью, уже нет с нами, и я. Наше выступление, а это был продуманный пластический хореографический номер, имело успех, и нас пригласили повторить пародию на вечере легендарной балерины Наталии Макаровой. В зале был Виктюк. Спустя короткое время Роман Григорьевич в Театре имени Моссовета начал ставить «Мистерию о нерожденном ребенке» с Ириной Метлицкой. Мы с ним столкнулись в коридоре служебной части театра. «Тебя еще не выгнали? — спросил Виктюк. Я сказал, что нет. И он предложил: — Давай я посмотрю тебя в каком-нибудь отрывке». В то время с педагогом по сценречи и с однокурсницей мы как раз репетировали отрывок из «Братьев Карамазовых». Я играл Алешу, девушка — Лизу. В день показа мы долго ждали Виктюка в Театре Моссовета, и партнерша моя сказала, что больше оставаться не может — ей надо бежать. Виктюк пришел позже. Я признался, что у меня нет партнерши, на что Роман Григорьевич ответил: «Тогда играй все сам». Наша педагог, присутствовавшая на показе, воскликнула: «Это невозможно!» Но я не отказался. У меня с детства очень хорошая память, поэтому всегда знаю реплики своих партнеров. Отрывок сыграл за двоих — изобразил два образа, мужской и женский, меняя голос. Педагог была в шоке, Виктюк — в удовольствии. Сказал преподавательнице: «Вот видишь?! А ты говоришь — невозможно!» Потом уже Роман Григорьевич всем рассказывал, что в тот день я играл отвратительно. Но ему понравилось, что я не спасовал и не сказал слова «невозможно». Всегда ищи вариант, как выполнить даже самую невероятную задачу, — вот тот урок, который я впоследствии с Виктюком проходил много раз. С опытом фраза «это невозможно» навсегда исчезает из твоего сознания.
Вскоре после просмотра Роман Григорьевич вручил мне листочки роли, и мы начали готовить спектакль «Рогатка» по пьесе Николая Коляды. Моими партнерами оказались Сергей Маковецкий и Катя Карпушина. Понятие «Театр Виктюка» только-только сформировалось. Уже случился успех «Служанок» и «М. Баттерфляй», и артисты, участвующие в этих спектаклях, составили труппу театра. Я даже запомнил какой-то банкет того времени, на котором команда Виктюка отмечала рождение нового театра! Конечно, ни сцены, ни базы у театра еще не было. Репетировали в здании АПН (Агентство печати «Новости». Сейчас это здание МИА «Россия сегодня» на Зубовском бульваре. — Прим. ред.).
У исполнителя главной роли в «Рогатке» — Сергея Маковецкого — уже был серьезный опыт работы с Виктюком. Для нас, дебютантов меня и Кати Карпушиной, Сергей стал комфортным партнером. Он нам очень помогал: объяснял нюансы, специфичные для метода Виктюка, которые сам режиссер уже не комментировал. Роман Григорьевич действовал хитро. Понимал, что мне, студенту без опыта, напрямую объяснять бессмысленно. Тогда он на моих глазах подробно объяснял задачи Маковецкому, а я в свою очередь наблюдал, как артист трансформирует слова режиссера в игру. Скажи такое мне — я бы ни за что не понял, как и с помощью каких инструментов мне это делать. Забегая вперед, скажу, что так оно потом и случилось: на репетициях спектакля по Маркизу де Саду я не понимал, как решать задачи, которые передо мной ставил Виктюк.
«Рогатку» мы выпустили месяца за три. Это драма. Премьера спектакля состоялась в Риге. Рижане — публика специфическая, но мы тогда этого не знали. Зрители смотрели спектакль в гробовом молчании. В первом акте много комичных моментов, которые обычно вызывают смех, но не было ни смешка ни хлопка. Антракт мы, артисты, просидели за кулисами в полной растерянности. Второй акт глубоко трагический — от слез удержаться очень сложно. Но опять гробовая тишина. Так и сыграли весь спектакль, не ощущая присутствия зрителей. Но зал взорвался по окончании! Океан, шквал — бешеная буря эмоций и аплодисментов! У зрителей были шок и восторг одновременно. Теперь уже никто не сдерживал слез — люди просто рыдали. Я запомнил эти эмоции навсегда. В главной рижской газете вышла потрясающая рецензия. Хорошо этот спектакль приняла и московская публика.
ГИТИС я окончил с пятеркой по мастерству актера, и меня приняли в труппу Театра Моссовета, где я уже играл в спектаклях Тереховой и Щедрина. В «Сатирикон» к Константину Райкину мы показывались курсом. Так как я уже был трудоустроен, на просмотре лишь подыгрывал Насте Сапожниковой в отрывке из «Василисы Мелентьевой» Островского. Сегодня Анастасия блистательная актриса мюзиклов, но тогда в «Сатирикон» Райкин пригласил не ее, а меня. Это было очень неожиданное, но значимое предложение. Константина Аркадьевича я считал одним из самых мощных актеров московской сцены. Тогда уже вышли потрясающие спектакли с его участием: «Превращение», «Великолепный рогоносец», «Сирано де Бержерак», «Служанки».
Я оказался перед серьезным выбором. К тому, чтобы уйти из Театра Моссовета, меня подтолкнула Маргарита Терехова. Я помнил ее слова, сказанные мне однажды: «Дима, делай что хочешь, но здесь не оставайся! Потому что ты очень похож на Гену Бортникова, а людям с такой природой здесь ничего интересного играть не дадут. Они и Бортникова погубили, и меня, и ты исключением не станешь». Конечно, это было не совсем так — и Бортников, и Терехова сыграли в Театре Моссовета яркие звездные роли. Скорее всего, это была внутренняя неудовлетворенность — конфликт с театром существовал лишь в голове актрисы. Но слова Маргариты Борисовны на меня подействовали, и я решил «выйти из обоймы». Ничего никому не объяснял, просто тихо ушел от Хомского к Райкину репетировать Ромео. Как ни странно, Павел Осипович на разговор меня не вызвал — никаких разбирательств и санкций не последовало, меня даже не вывели из репертуара — я продолжал доигрывать свои спектакли в Театре Моссовета на контрактных условиях.