Мария Валешная и Кирилл Жандаров. Непонимание
"Ты меня очень ненавидишь? - спросил муж, когда приехал в дом моих родителей в Кирове. - Ты со мной, наверное, теперь разведешься?" Кирилл понял, что я немножечко сломалась, и очень испугался.
Мария: На самом деле супруг мой — особенный человек, с ним всем легко. Сейчас, когда я говорю, что замужем за Жандаровым, человек обычно расцветает: «За Кириллом? Передавайте ему обязательно привет! Он такой замечательный!» Недавно поймала себя на мысли, что и до замужества, и до знакомства вообще ни разу не слышала о Кире ничего негативного. Партнершам с ним просто и комфортно работать, друзьям дружить и так далее. Кажется, нет на земле человека, с которым муж не нашел бы общего языка!
В нашей жизни, конечно, случались сложности, как и в любой другой семье. Но благодаря отходчивости Кирилла, его доброте и умению сделать шаг навстречу конфликты быстро сходят на нет. Самый непростой момент возник после рождения сына. Возможно, всему виной гормональная перестройка, перемены в привычном образе жизни. Валера же мой первый ребенок! И я не представляла, как это все бывает. Кирилл тогда снимался в Киеве в трех проектах почти одновременно. Один фильм назывался «Ветреная женщина», названий еще двух я не помню. Ситуация казалась мне жутко обидной. Я почти не видела мужа. Поехала к маме, чтобы почувствовать родное плечо рядом, чтобы кто-то помог с малышом.
И тут начались пробы в сериал «Красная королева» о судьбе знаменитой манекенщицы Регины Збарской. Главную роль прочили мне, потому что я уже сыграла ее в документальном фильме, плюс говорили о нашем с Региной внешнем сходстве и очень уговаривали попробоваться. А мы с малышом в Кирове, оба приболели, и я откровенно хандрила, но мысли о съемках у актрисы всегда присутствуют, даже если она недавно родила. Пробы решила снять сама. Сейчас это распространенное дело. Но обычно помогает муж, у него очень правильный на меня взгляд, и все, что он со мной снимал, неизбежно приводило к утверждению. Таким образом мы с ним, кстати, в пять совместных проектов попали! А тут я осталась в не самой лучшей моральной форме, так еще и без Кирилла. Пробы-то я сняла... Но потом начался кошмар.
Недолеченная простуда, нервозность и усталость привели к защемлению нерва — всю правую сторону лица парализовало. И вместо того чтобы блистать перед камерой в образе одной из красивейших женщин советской индустрии моды, я две недели пролежала в провинциальной больнице с неопределенными прогнозами докторов. Было очень страшно. Вполне могла остаться перекошенной на всю жизнь! Вряд ли это стало бы плюсом в моей карьере. Еще одна «милая» деталь — каждую ночь приходилось заклеивать глаз скотчем, иначе я не могла заснуть. Ни о какой роли, конечно, речи уже не шло.
Мы, женщины, — народ странный. После рождения ребенка начинаем маяться чувством вины. Задаем себе вопросы: как ты можешь бросить своего малыша ради работы? Ты мать или не мать? А потом сами ноем, что нет времени учиться, развиваться, отдохнуть. У второй-то половины мало что поменялось в жизни — и это обидно! А каждой из нас надо отвлекаться и заниматься чем-то помимо дома, потому что выматывает ведь не ребенок, а бесконечный день сурка. Вот что невыносимо тяжело! Особенно для актрисы, профессия которой построена на коммуникациях. А тут ты в четырех стенах и с тобой только малыш, который пока даже разговаривать не умеет! Сон, еда по часам, памперсы, купание — и все повторяется и повторяется.
Громадный респект тем мужчинам, которые говорят: «Дорогая, отвлекись, сходи на йогу или погулять, я тут сам разберусь». Иначе может грянуть такой послеродовой кризис, что никому мало не покажется!
Кирилл меня на йогу не выгонял, но у него ведь это тоже был первый опыт совместной жизни с молодой матерью! Он приехал в Киров, увидел все, испугался и сразу забрал меня с сыном в Петербург. Очень правильное решение, потому что сама я могла бы уже и не вернуться. Так устала, раскисла и сроднилась с ролью страдалицы, вокруг которой должны прыгать мама с папой.
На самом деле в той ситуации слабо была похожа на себя, вообще-то я сильная, из актерской семьи, все детство прошло за кулисами. Мама долго искала «свой» театр, поэтому я часто меняла детские сады, школы и города. Родилась в Воркуте, потом мы жили в Костроме, Баку, Новосибирске... На Кирове, бывшей Вятке, родители решили остановиться, и мама до сих пор работает в областном драматическом театре, там же служил и папа. Думаю, мама легко могла бы сделать карьеру в Москве или Петербурге, но в семье произошла трагедия, которая многое откорректировала. Жена маминого брата погибла в автоаварии, и воспитание двух своих племянниц мама взяла на себя. Тане и Оле тогда было три и четыре годика — тот возраст, когда потребность в женской любви, поддержке, руке почти максимальная. И мама протянула свою. Мне было почти четыре. А с тремя маленькими детьми в мегаполисе, да еще в непростое время конца восьмидесятых — начала девяностых это сложно. Хотя бы где-нибудь устроиться.
Сейчас творческим людям гораздо легче живется. Помню себя маленькой: как мы ездили с огромными сумками-баулами по детским садам, перевозили костюмы, родители давали там по четыре представления в день. Мой папа Саша — музыкальный гений, играл на невероятном количестве инструментов: саксофоне, гитаре, аккордеоне, фортепиано, ударных! Пел великолепно! Все ему давалось легко. В театре был заведующим музыкальной частью, но постепенно перешел в труппу и начал играть.
Но в сложное время отец пошел работать в шахту. Там платили, и это стало решающим аргументом. Если ты живешь в Воркуте, угольная шахта — единственное место, которое точно обеспечит заработком. Консерватории, театры закрывались, и все шли добывать уголь. Возможно, это неправильно. Но, думаю, так и должно быть, когда перед главой семьи, мужчиной встает вопрос о том, что будут есть завтра его дети.
Папа был очень жизнерадостным, все время что-то напевал, наигрывал или насвистывал. У нас постоянно собирались компании. Друг отца Лев Марис, сейчас он живет в Нью-Йорке, обычно что-то отстукивал на столе, кто-то подсвистывал, а папа играл на гитаре — получался целый домашний оркестр. Из угощения непонятно что — от окорочков до «северных» сухпайков, — но как люди умели веселиться! Тогда такие вещи ценились почему-то больше. В прошлом году папы не стало, и мне очень не хватает его уникального жизнелюбия и легкого отношения к неожиданным поворотам судьбы.
Саша мой неродной отец, но он вырастил меня, воспитывал с трех лет. Родной, Юрий, — из Санкт-Петербурга, здесь же работал следователем и прокурором. В Северной столице жили мои бабушка и тетя, у которых я часто проводила летние каникулы. То есть большой город был мне знаком. И учиться в Петербурге я хотела, кажется, всегда, но первоначальной мечтой стал авиационный техникум. Мы даже ходили туда с отцом, но меня не приняли из-за веса. После школы я тянула на семьдесят шесть килограммов — да, упитанной такой была девочкой. Когда в соплях-слезах вернулась к маме, она сказала: «Ничего страшного, значит, будем поступать в театральное». Папа Юра ушел из жизни до того, как я снова приехала штурмовать его родину. Пришлось ориентироваться уже самой, но меня приняли. Когда из телефона-автомата на улице Белинского я по жетончику позвонила с криками: «Я студентка, бесплатно!!!» — мама разрыдалась. Мне кажется, она до сих пор считает мое поступление самой крупной своей победой. Наверное потому, что промахов поначалу тоже хватало. В ГИТИСе и Школе-студии МХАТ я прошла все туры и вылетела уже с конкурса. Помню, как в час ночи шла по Арбату и ревела в голос: «Ну почему?!»
На самом деле — все к лучшему. Я поступила на курс потрясающего Григория Козлова в Театральную академию Санкт-Петербурга. Уровень невероятный! Если в Москве появились мастерские Петра Фоменко и Сергея Женовача, то в Питере — это мастерская Козлова, отдельный театр.
Прижилась в Петербурге легко — будто мой город. Мой мастер. Мой театр. Может, общежитие сделало свое дело... Хотя жила я там недолго. Мы все очень подружились. Мамы местных ребят (мы их называли петербургские мамы) нас «разбирали» на выходные, мы то и дело ездили по гостям, где нас кормили нормальной домашней едой. Родители Полины Сидихиной, например, приглашали часто, да и вообще помогали решать разные бытовые вопросы. Однажды Евгений Сидихин привез в мастерскую обогреватели, потому что холодно было заниматься. Первая зима очень суровой выдалась. Мальчики подарили нам золотых рыбок, а они замерзли в репетиционном зале — аквариум просто покрылся льдом!.. Полина рассказала об этом дома, и ее знаменитый отец доставил нам несколько калориферов. У Полины никогда не было звездности или чего-то такого, наоборот — всем давала фору, хотя серьезная актриса чувствовалась в ней сразу. Мы вместе ездили на метро от Моховой до Опочинина — она оставалась с нами ночевать в общаге, когда нужно было готовиться к экзаменам, еще и бутерброды на всех привозила!