Как Минску в 2020-м не повторить ошибок Москвы 1991 года
«Сноб» продолжает дискуссию, начатую в статьях Станислава Кувалдина и Бориса Кагарлицкого, о том, как на фоне актуальной волны протеста в Белоруссии пересматриваются события августа 1991 года. Президент Союза правых сил Леонид Гозман полагает, что главное, чего не удалось добиться защитникам Белого дома в 1991 году, — осознать последствия собственной победы и действительно стать триумфаторами истории.
Революция, в отличие от заговоров и переворотов, — битва Добра со Злом. Силы Добра могут возглавлять законченные негодяи или фанатики, но те, кто выходит на площади, — будь то у нас во время путча, очередную годовщину победы над которым мы сейчас отмечаем, будь то на Майдане или в Минске — они за Добро. За правду и справедливость, за братство и свободу. И потому эти дни и ночи на площадях — лучшее, что было в жизни тех, кому довелось там быть.
Революция — это объединяющее всех чувство. Прежде всего, ощущение невозможности жить как раньше: уровень лжи, лицемерия, тупости властей становится физически непереносимым. Цветные революции — а они все цветные — это объединение активных граждан, вне зависимости от политических ориентаций, в моральном протесте против действующей власти. В августе 1991-го возле Белого дома я познакомился с человеком из общества «Память» — помните, была такая профашистская антисемитская организация? Мы стояли с ним рядом. И на киевском Майдане были все – от либералов до националистов. И все имели шансы оказаться в рядах «Небесной сотни». Как сегодня в Белоруссии — Лукашенко со своим враньем, произволом и сыном Коленькой достал всех. Левых, правых, зеленых — всех. И все они — на площадях.
Кстати, уровень неприятия власти у нас в России сейчас почти такой же, какой был тогда, 29 лет назад. Последний пример — отравление Навального. Все уверены, что это было сделано по приказу начальства, причем самого высокого уровня. И никто, даже провластные СМИ, не говорит: да вы что, мол, неужели вы думаете, что власть может отдавать такие приказы? Все понимают, что может. А вот даже самые жесткие оппоненты Меркель или Макрона ни в чем таком их не обвинят. То же, кстати, и с расследованиями Навального. Никто давно не удивляется, что чиновник украл сто миллионов или три миллиарда, что на свою скромную зарплату он купил шесть дворцов и четыре яхты. Представление о преступности и предельной аморальности власти стало общим местом. Необходимое условие для Майдана у нас уже есть.