Грамота, которая нашлась дважды
Грамоту номер 13, как видно из ее номера (сейчас число известных грамот приближается к 1200), нашли в 1952 году — это всего второй сезон, принесший экспедиции Артемия Арциховского берестяные грамоты. Тогда работы велись на Неревском раскопе — это к северу от новгородского кремля, недалеко от места, где сейчас стоит памятник Онфиму.
Хорошо известно, что Арциховский предвидел находку берестяных грамот еще до того, как нашли самую первую. Но он боялся: вдруг окажется, что грамоты написаны чернилами, и эти чернила выцвели в земле еще до раскопок (и уж точно, как тогда казалось, исчезнут, попав на воздух). К счастью для него и для нас, подавляющее большинство грамот просто процарапано по коре и читается невооруженным глазом.
В вышедшем в 1954 году втором томе берестяных грамот, посвященном результатам раскопок 1952 года, Арциховский пишет: «При издании грамот 1951 года уже говорилось, что буквы нанесены на бересту путем процарапывания костяными или медными орудиями. Это относится и ко всем грамотам 1952 года, за одним исключением. Грамота № 13 написана чернилами. Прочесть ее пока не удалось вследствие плохой сохранности чернил. Попытки прочтения будут сделаны».
Там же обозначено на плане, где именно ее нашли — 13-я грамота лежала прямо на перекрестке двух вымощенных улиц: Великой и Холопьей, в самом оживленном месте Неревского конца. Кто-то, наверное, выронил ее на мостовой. В XVIII веке, при Екатерине II, Новгород, как все губернские города, перепланировали, и этот перекресток оказался в стороне от магистралей. Но тогда успели сделать схему старой планировки, и почти два века спустя археологи нашли его именно там, где рассчитывали.
Ярус культурного слоя, в котором нашли грамоту № 13, тогда датировали рубежом XV и XVI веков. Сейчас считается, что этот слой старше. Грамоты № 11 и 12, соседки 13-й, относят теперь к 1430-1450-м годам, видимо, тогда же написана и потерявшаяся. В любом случае это одни из самых поздних известных берестяных писем: во второй половине XV века в покоренном Москвой Новгороде береста уступит место дешевеющей бумаге.
А там, где идут тексты самих грамот, в издании 1954 года, между № 12 и № 14 написано:
Вот и все. Ни фотографии, ни прориси. Все, что мы знали бы об этой грамоте, если бы не недавняя находка. Ни какой она длины и ширины, ни можно ли разобрать хотя бы одну-две буквы.
Второй «берестяной» сезон оказался очень богатым на находки — тогда из земли за три месяца появилось 73 послания. Это очень много, такие суперпродуктивные сезоны случаются крайне редко, например, в 1998 году, когда археологи наткнулись на административный центр (как пошутил один коллега, на офис «Мои документы» Троицкого конца).
Притом тогда к берестяным грамотам все привыкли, а летом 1952 года это была эйфория, сказочное изобилие, при том что еще год назад о них не слыхали вообще. Было о чем поговорить и без грамоты № 13. Хотя мы знаем, что руководство экспедиции отнеслось к «несчастливому» письму с интересом и отправило его в Ленинград для «попытки прочтения». Тут-то его следы и потерялись.