Посмотрите, что делается
Не секрет и не откровение: в наши дни сериалы — это новый черный. Они задают моду здесь и сейчас — от костюмов на Хеллоуин до тикток-челленджей. Утром свежие серии на стримингах, вечером — в спорах и мемах, а российский сериальный локомотив тем временем набирает обороты и куда-то несется. Вопрос — куда?
У девушки ремиссия, и ее в этот момент предают близкие. На грани отчаяния она вдохновенно заполняет желтую записную книжку пунктами-причинами — чтобы было зачем просыпаться по утрам. Посыл у истории универсальный: будь добрее, остальное приложится — и любовь, и счастье, и покой. Человечно, мелодраматично, а главное, оказывает благотворный терапевтический эффект. Так «257 причин, чтобы жить» с Полиной Максимовой в главной роли расходятся по миру — международные права на сериал купила крупнейшая немецкая компания Beta Film. Российская сериальная индустрия — уже давно часть мирового контекста, наши пилоты ездят на фестивали, получают награды, становятся премиальным товаром: можно купить не только контент, но и формат.
Конечно, до ремейка, адаптированного под чуждые реалии, дойдет не каждый замысел, но все дело в прецедентах, которые рождают тенденцию: продать и воплотить идею сначала во внутреннем, а затем глобальном сериалообороте проще и быстрее, чем корпеть над полнометражным кино. Лет десять назад на вопрос о том, какую из своих задумок они больше всего хотели бы воплотить, начинающие российские сценаристы отвечали бы в духе «есть у меня одна история, прекрасное было бы кино». Сегодня преимущество за теми, у кого есть не только синопсис сериала, но и написанный пилот, а может, сразу и «библия» — описание философии проекта, мира, локаций, персонажей.
Индустрия изменилась, теперь многие молодые кинематографисты — и в творческих вузах, и по собственной инициативе и велению сердца — снимают короткометражные фильмы с заделом на то, чтобы они нашли свое продолжение в виде веб-сериала. А впереди, если повезет, маячат большие, взрослые бюджеты и солидный хронометраж. Рынок разросся, не видно ни зги — чем больше возможностей, тем выше вероятность быть неуслышанным и потеряться в чаще контента.
Телеканалы, не слившиеся со стриминг-сервисами, нуждаются в новых проектах, чтобы конкурировать, волновать и без зазрения совести отдавать прайм-тайм тем, кого наверняка будут смотреть. Интернет-свободы (от отсутствия запрета на нецензурную лексику до качественно иной степени откровенности в экранных воплощениях насилия и секса) вынуждают телевидение показывать, заказывать и производить более смелые проекты, чем были пять лет назад. Впрочем, можно выбрать путь наименьшего сопротивления — купить проверенный онлайн-хит («Вампиров средней полосы» или «Беспринципных») и поставить его в сетку вещания — и организовать что-то вроде сезонного переселения контента. Не станет ли мышление авторов современных сериалов от этого более робким? Можно ли остаться независимым, предполагая, что пишешь и снимаешь не только для стриминг-сервиса, но и для телеканала? Грубые реплики можно запикать, а вот прочие «крайности» без ущерба для общей картины не вырежешь.
Наша молодая сериальная индустрия на самом деле не так уж и молода. Когда на американском ТВ в начале нулевых показывали изменивший правила игры «Клан Сопрано», у нас происходило что-то похожее, просто этому не придали значения. Тогда, в промежутке между становлением кинопроката и первыми отечественными кассовыми хитами, появились «Бригада», «Бандитский Петербург» и многочисленные нетленки в погонах («Улицы разбитых фонарей», «Агент национальной безопасности»). Большие авторы также не пренебрегали малым экраном, разница была лишь в том, что они впервые оказались за камерой. Две серии для антологии «Черная комната» (наше «Черное зеркало» с поправкой на время создания и отсутствие новых технологий) снял Андрей Звягинцев, а Кирилл Серебренников выпустил сериалы «Ростов-папа» и «Дневник убийцы». Тем временем миф о многосерийном проекте-событии креп с каждым годом. На «России 1» выходили экранизации классики (от «Мастера и Маргариты» до «Бесов») и просто масштабные костюмные постановки («Ликвидация»). Первый канал, в свою очередь, давал возможность высказаться другим, уже состоявшимся авторам вроде Валерии Гай Германики («Школа», «Краткий курс счастливой жизни») или Валерия Тодоровского («Оттепель»).