Внутренняя симфония
Как пианист и композитор Даниил Трифонов стал мировой звездой и попал в список Forbes.
В сентябре 2011 года 20-летний пианист Даниил Трифонов вместе с мэтром Валерием Гергиевым и Лондонским симфоническим оркестром (ЛСО) выступал в новом концертном зале в Гилфорде, пригороде Лондона. В середине выступления в зале погас свет. Первая флейта ЛСО Гарет Дэвис написал позже в своем блоге, что во время концерта несколько оркестрантов подсвечивали ноты фонариками мобильных, а «Даниил порхал в темноте по клавиатуре как ни в чем не бывало». «Я часто занимался в абсолютно темных комнатах, — объясняет Трифонов в интервью Forbes. — Чтобы лучше настроить уши: в темноте они чутче слышат».
Через два года за «захватывающую дух виртуозность и оригинальность трактовки музыки» The Washington Post назвала российского пианиста «наследником Ференца Листа», великого композитора-романтика и виртуозного пианиста XIX века. В 2019 году американский Forbes включил Трифонова в рейтинг самых перспективных молодых профессионалов «30 до 30», назвав его «вероятно, самым знаменитым [пианистом] своего поколения». Музыкант из Нижнего Новгорода завоевывает лучшие площадки мира, его годовой доход Forbes оценивает в $3,3 млн. В этом году Трифонов впервые попал в наш рейтинг российских знаменитостей.
Семья и школа
Трифонов родился в 1991 году в музыкальной семье. «Мой прадед собирал аккордеоны, а прабабушка пела, — рассказывает он. — Бабушка — дирижер хора, папа — композитор, а мама — преподаватель музыкальной теории». Мать пианиста Марина Трифонова вспоминает, что домашним пианино «Даня не очень интересовался». А когда в доме появился синтезатор, ребенок в пять с половиной лет музыкой увлекся. «На нем можно было делать звук разных инструментов», — вспоминает Даниил.
Родители решили отдать его в школу искусств, но, рассудив, что еще один музыкант в семье — перебор, записали не на музыкальное отделение, а на общеэстетическое, где были рисование, танцы и сольфеджио. Однако, заметив страсть мальчика к фортепиано, учительница сольфеджио отвела его к преподавателю музыки. «Я был очень плох во всех остальных искусствах, — смеется Трифонов. — Плохо рисовал, а танцевал еще хуже». В пять с половиной лет Трифонов поступил в класс фортепиано Татьяны Рябчиковой в школе искусств. «Уже на втором уроке он начал играть, — вспоминает она, — а через полгода играл пьесы из «Детского альбома» Чайковского». По программе музыкальной школы «Полька» из «Детского альбома» рекомендуется для переводного экзамена в четвертый класс. «У него была феноменальная память и желание, быстрая большая растяжка, — вспоминает Рябчикова, — хотя октаву он тогда не доставал, и, чтобы играть «Разлуку» Глинки, я перекладывала ее под его возможности». В восемь лет Трифонов стал выступать не только с сольными концертами, но и с оркестром местной филармонии. Готовя эти выступления, они с Рябчиковой играли поочередно то партию фортепиано, то партию оркестра. А на первом концерте с оркестром, рассказывает Трифонов, у него выпал молочный зуб: «Сначала держал за щекой, а потом вынул. Ничего, доиграл».
Дальнейший рост пианиста без столичной музыкальной школы был невозможен. «В Москве знакомых у нас почти не было, — рассказывает мать Трифонова, — только композитор Александр Вустин, у которого Олег (отец Трифонова. — Forbes) занимался в мастер-классах». Вустин порекомендовал Даниила преподавателю музыкальной спецшколы им. Гнесиных Татьяне Зеликман, и она взяла его в 1999 году в свой класс. «С самого начала было ясно, что у него очень хорошие пианистические данные, свое прикосновение к инструменту. Он очень хорошо внутренне слышал музыку в быстром темпе, а это признак виртуозности», — вспоминает она.
В 1999 году восьмилетний Даниил победил на открытом конкурсе молодых пианистов имени Анны Артоболевской в Москве. На заключительном концерте лауреатов он играл не только «Разлуку» Глинки, но и собственное сочинение «Приключения Буратино». После той поездки в Москву он написал пьесу «Цирк на Цветном бульваре».